Что почитать: свежие записи из разных блогов

Евреи появились в средневековой Англии в основном из северной Франции – они, фактически, пришли вслед за норманнами. Обычно они отплывали из Дьеппа, откуда, при попутном ветре, можно было достигнуть английских берегов через сутки. Переселялись они и с берегов Рейна, а меньшинство приходило из еще более дальних краев – из Испании, Италии, Марокко.

скрытый текстМежду собой английские евреи свободно общались по-французски и зачастую носили французские аналоги еврейских имен - либо, по крайней мере, значились под ними в документах (Бенедикт вместо Баруха, Бонви/Вив вместо Хаима, Бонфаун вместо Тоб-Этема, Дельсо вместо Исайи, Делькресс/Кресс вместо Соломона, Дьедоне вместо Натаниэля). Имя «Исаак» в Англии нередко сокращали, опуская первый слог; от оставшегося “Hak ” произошла сокращенная форма «Хаклин» (Hakelin), точно так же, как Иаков на английской почве стал Конином, а Самуил – Молкином.

Разумеется, попадались в еврейской среде и такие имена, как Томас (Фома) или Питер (Петр), причем в XIII веке их стало заметно больше, чем прежде. Что любопытно, множество английских евреек значатся в документах под интересными – и совершенно нехарактерными – именами: Бельсет (Белассез), Дуселина, Пресьез, Ликриция, Регина, Пастурела, Глорьета, Мирабилия, Брюнета, Бона; иногда даже встречаются имена саксонского происхождения – Светекота, Гертелота, Альфильд. Фамилии, помимо патронимов, обычно указывают на место рождения (Ломбард, Пуатье, Анжу, Франс, Иберия и т.д.) или на особые приметы (Руфус – «рыжий», Легро – «толстый», Лонг – «длинный», Форт – «сильный», Авегль – «слепой»). Обычным правилом в еврейской среде было брать «фамилию» по месту жительства или по имени отца, реже матери. К раввинам, согласно документам, обращались 'Master' (Magister).


Одеждой английские евреи 12-13 вв. напоминали прочих своих современников, за исключением лишь некоторых специфических элементов костюма. В 12 в. такими специфическими элементами были плащ с капюшоном, а также остроконечная шляпа (но лишь в 1267 г. она была предписана для обязательного ношения). Волосы (но не бороду) позволялось отпускать до изрядной длины. Женщины носили головной убор, «похожий на корону», и покрывали волосы платком.

Возможно, чересчур большое сходство в одежде с местным населением, от которого евреев желательно было дистанцировать, и побудило ввести в обиход опознавательные знаки, которые в европейских странах окончательно утвердились после Латеранского собора в 1215 г. (причем в Англии – быстрее всего). В 1218 г. всем взрослым евреям было приказано, находясь в населенном пункте или вне его, пешком или верхом, носить на одежде нашитый кусок белой ткани или пергамента, дабы отличаться от христиан. Этот белый знак имел форму т.н. табулы – легендарных скрижалей, на которых были записаны десять заповедей и которые символизировали Ветхий завет. Это предписание повторили в 1222 году, на соборе в Оксфорде, где было постановлено, что евреи обоего пола должны носить на груди знак в два пальца шириной и в четыре длиной, отличающийся по цвету от остальной одежды. Король Эдуард I в 1275 г. внес некоторые поправки в указ. Отныне знак из желтой тафты, в шесть пальцев и три шириной, установленной формы, надлежало носить нашитым на одежду, над сердцем, каждому еврею старше семи лет. Видимо, еврейки особенно упорствовали в нежелании носить «знак стыда», потому что на двух последующих соборах было отдельно оговорено, что женщинам надлежит носить «табулу» наравне с мужчинами.

Как и повсюду в Европе, евреи имели статус servi camerae regis, то есть, «слуг королевской казны». Иными словами, правитель имел право в любое время обложить евреев дополнительными налогами в пользу казны, но в то же время был обязан их защищать, если они терпели притеснения от кого-либо. Генрих II своим судебным рескриптом положил начало официальной сепарации евреев. Специальный указ 1253 г. гласил: «Ни один еврей не имеет права оставаться в Англии, если он не служит королю; и с момента рождения всякий еврей, женского или мужеского пола, должен тем или иным образом исполнять королевскую службу». В так называемых «Законах Эдуарда Исповедника», которые в достаточной мере выражали точку зрения общества середины 12 в., отчетливо сформулировано отношение к евреям в тот период: «Все евреи, в какой бы части королевства они ни находились, находятся под королевской защитой и опекой, и ни один из них не смеет отдать себя под покровительство какого-либо другого влиятельного лица без королевского позволения, ибо сами евреи и их имущество принадлежат королю. Следовательно, если кто-нибудь решится удерживать еврея или отбирать у него деньги, король, по своему желанию и мере возможности, может предъявить на них права как на свои собственные».

Однако, невзирая на свою «подзащитность», евреи не обладали полными правами сравнительно с христианским населением. Еврей не имел права свидетельствовать в суде против англичанина; им возбранялось держать в доме христианских слуг, лечить христиан, заниматься обучением и воспитанием христианских детей; строго возбранялись смешанные браки и сожительство. Человек, зашедший в дом в еврею или остановившийся поболтать на улице, мог навлечь на себя различные неприятности, до обвинения в колдовстве или ереси включительно. Иными словами, общение христиан и евреев должно было быть сведено к минимуму и касаться исключительно деловых вопросов, раз уж возникала такая необходимость. Евреи не имели права занимать административные должности, предполагающие главенство над христианами; им возбранялось даже жить в одном доме с ними.


О женщине, вошедшей в дом к еврею. Ок. 1193.

«Годелива из Кентербери, набрав воды (освященной в церкви св. Фомы) в деревянное ведерко, прошла мимо дома, принадлежавшего некоему еврею, и приняла приглашение войти от еврейки. Поскольку она была сведуща в чарах и колдовстве, она нередко лечила больную ногу упомянутой еврейки. Но, стоило женщине войти в проклятый дом, как ведро разлетелось на три части и святая вода пролилась, и тогда Годелива поняла, что совершает неблагое дело. Больше она к помянутой еврейке не ходила».


Ок. 1184 г. Жалоба на то, что евреи пьют с христианами.

«Удивления достойно, что в Англии им позволяется покупать крепкие напитки у местных жителей и распивать их вместе с ними. Закон должен воспретить евреям пить с христианами на том основании, что из-за этого бывают смешанные браки».


Евреи, принявшие христианство, уравнивались в правах с местными христианами. В свою очередь, им воспрещалось поддерживать связи с родственниками, не желающими креститься.

Еврей не должен жениться на христианке, а христианин на еврейке; если же они совершат сие, то будут повинны в грехе прелюбодеяния, и их будут вправе обвинить» (Кстати, в некоторых областях в Германии в 13 в. действовал более суровый закон: «если христианин согрешит блудом с еврейкой или еврей с христианкой, то надлежит привязать их друг к другу и сжечь»).

Герфордская еврейская община процветала с 1218 г.; известно, что старейшиной ее был некий Хам (Хамо), один из богатейших евреев графства. Когда в Герфорде начались погромы, многие евреи перебрались в Оксфорд. В еврейском квартале города доминиканцы выстроили свою церковь, имея целью обращать местных евреев в христианство. Однако же получилось наоборот: в 1222 г. дьякон этой церкви принял иудаизм, был обрезан и женился на еврейке. Он был передан светским властям и сожжен за вероотступничество.

Сер. 13 в. В документах значится еврейка, получившая в крещении имя Кларисия. Скорее всего, она была крещена в совсем юном возраст (известно, что ее отец был повешен, но неизвестно, за что – возможно, девочку крестили насильно). Спустя десять лет после крещения Кларисия переселилась в Эксетер, откуда была родом, где и вышла замуж за местного жителя (христианина) и родила в браке двоих детей – Ричарда и Кэтрин. (Иными словами, изначальная принадлежность к иной вере и нации не помешала новоявленной Кларисии вступить в брак, как обыкновенной англичанке, а равно не вызвала никаких сомнений у ее будущего мужа.)

Нет никаких достоверных свидетельств того, что евреи селились в Англии до 1070 г. В Книге судного дня зафиксирован один-единственный человек, носящий имя Манассея (причем в глуши Оксфордшира), хотя, возможно, это всего лишь англичанин, получивший необычное ветхозаветное имя.

Во всяком случае, известно, что руанские евреи прибыли в Англию по приглашению (если не по приказу) Вильгельма Завоевателя, чтобы наладить на покоренных землях банковское дело и торговые связи между новыми английскими владениями и старыми французскими. Английские и северофранцузские еврейские сообщества были тесно связаны родственными узами; туда и обратно непрерывно пересылали священные тексты и ездили раввины.

Будучи единственными «аутсайдерами» в однородном христианском обществе тогдашней Англии, евреи находились под опекой короля – иными словами, в непосредственной юрисдикции монарха и под его защитой. Этот статус позволял им перемещаться по королевским дорогам, не платя дорожных пошлин, давал возможность владеть землей, непосредственно полученной от короля, а также, в случае необходимости, искать убежища в одном из многочисленных королевских замков, выстроенных по всей стране вскоре после норманнского завоевания. Упомянутые привилегии, подозрительное отношение к иудеям, которое особенно усиливалось в период крестовых походов, и восприятие евреев как королевских слуг (наряду со сборщиками налогов, лесничими и прочими нелюбимыми в народе личностями), вероятно, и послужили причиной того, что евреи быстро сделались объектом общей неприязни, которая перерастала в настоящую ненависть всякий раз, когда городской толпе нужна была жертва или когда между христианином и евреем возникала ссора. В то же время есть и свидетельства того, что в некоторых случаях еврейская диаспора устанавливала достаточно дружественные отношения с соседями-христианами. Так, например, было в Оксфорде, где до 1140-х гг. существовала крепкая еврейская община, очень редко страдавшая от потрясений. Именно в Оксфорде, где в 12-13 вв. основная масса документации хранилась в колледжах (а в 1279 г. прошла подушная перепись населения), жизнь еврейской диаспоры была задокументирована лучше, чем где бы то ни было.

Опека над евреями как над прямыми подданными короны приносила ощутимую выгоду как (теоретически) евреям, так и королю. Евреи и их имущество всегда находились в королевском распоряжении. Таким образом, король имел право брать с них в любое время по своему усмотрению специальные налоги (т.н. таллажи), если не удавалось выжать дополнительные средства у баронов. Впрочем, короли норманнской династии и династии Плантагенетов быстро поняли, что евреи будут гораздо более полезны, если дать им возможность беспрепятственно заниматься делом – ссужать деньги, посредничать в международной торговле, да и просто накапливать личное богатство. В еврейских сообществах, фактически, хранился готовый к употреблению капитал, который король мог затребовал при необходимости.

Моисей из Герфорда пожертвовал 3000 фунтов на постройку Вестминстерского аббатства. В другой раз, чтобы оплатить возведение городской церкви, еврейскому сообществу пришлось продать свои свитки Торы. На Пасху на герфордских евреев был наложен таллаж в пять тысяч фунтов, и всех, кто не смог внести свою долю, пригрозили посадить в городскую тюрьму. Зато на Михайлов день, ознаменованный еще одним таллажем, в тюрьме оказалась вся еврейская община, которая не смогла собрать требуемые 500 марок.

После смерти Вильгельма Завоевателя в 1087 году, его второй сын, Вильгельм Руфус, ставший английским королем, весьма ценил евреев. Не раз он проводил диспуты при своем дворе между католическими священниками и иудеями и, согласно преданию, в шутку говорил, что принял бы иудаизм, окажись аргументы раввинов достаточно вескими. Вильгельму Руфусу удавалось предотвращать в Англии еврейские погромы, которые в это самое время происходили во Франции и в Германии. Волна погромов захлестнула целый ряд европейских стран в преддверии Первого крестового похода в 1096 г. Генрих I, наследовавший Руфусу, оставил евреев при дворе и продолжал ту же политику – он даже издал официальный указ, где подтвердил право евреев на королевскую защиту и даровал им целый ряд привилегий; благодаря этому в течение 35 лет еврейские сообщества в Англии процветали и развивались, а также расселялись еще глубже в провинции.

Гражданская война между Стефаном и Матильдой, длившаяся 19 лет, не зря получила название «долгой зимы». Страна погрузилась в хаос и анархию; Стефан не в силах был обеспечить покровительство даже ближайшим подданным, не говоря уже о евреях, и еврейские сообщества оказались отданными на милость тем, кто в настоящий момент держал в своих руках тот или иной населенный пункт. Отсутствие какого-либо закона и порядка сделали путешествия по дорогам в высшей степени опасными; считается, что именно в этот период английские евреи почти полностью забросили торговлю и стали заниматься исключительно ростовщичеством – занятием, которое Библия воспрещала, а потому христиане всегда охотно предоставляли его евреям. В 1179 году вышло постановление Третьего Латеранского церковного собора, запрещающее христианам под угрозой отлучения от церкви взимать проценты за ссуду. Ростовщиков обвиняли в том, что они «торгуют временем», которым не имеет право распоряжаться ни один человек. «…повсюду укоренилась процентная ссуда, так, что многие оставляют другие занятия, чтобы начать давать деньги в рост, как будто это занятие является разрешенным, хотя в обоих Заветах оно порицается». Далее в тексте постановления следуют угрозы отлучения от причастия и применения других кар. Но так как христиане не признавали евреев «своими», то не было запрещения занимать у евреев деньги, а евреи не преследовались за ростовщичество по отношению к христианам. По существу, ростовщичество стало гласной или негласной привилегией евреев. В то же время переход евреев к ростовщичеству понизил их общественный статус, создал в восприятии христианского окружения не просто отрицательный, но зачастую еще и демонизированный образ еврея.

Во время смуты Стефана и Матильды Оксфорд несколько раз переходил из рук в руки. В 1141 г. Матильда была осаждена в Оксфордском замке; остро нуждаясь в деньгах, она забрала у местных евреев золото, прежде чем бежать из города по льду замерзшей Темзы. Оксфордский замок перешел в руки Стефана, который, намереваясь преследовать беглую кузину, также потребовал у городских евреев денег. Оксфордский хронист, монах Найджел, пишет: когда оксфордские евреи пожаловались, что их полностью обобрала Матильда, Стефан в ярости поджег первый же попавшийся в городе дом еврея, некоего Аарона сына Исаака, и пригрозил сжечь дотла все еврейские жилища, если ему немедленно не принесут требуемых денег.

Когда на трон взошел сын Матильды, Генрих Плантагенет, унаследовавший трон после Стефана, евреям вновь было даровано положение «подзащитных короля». К тому времени христианские ростовщики, особенно в Ломбардии и Кагоре, не смогли устоять перед выгодами, которые сулила дача денег в долг, и принялись конкурировать с евреями. Так или иначе, в годы правления Генриха II Англия переживала экономический подъем, и спрос на кредиты был весьма велик. Еврейские общины в Лондоне, Оксфорде, Линкольне, Бристоле и Норвиче стали самыми крупными и богатыми в Англии. Когда в 1186 г. скончался некто Аарон из Линкольна, король назначил специального чиновника, чтобы оценить стоимость его имущества, движимого и недвижимого, и в точности высчитать сумму налога на наследство (таков был один из главных способов английских монархов обогащаться за счет имущества евреев).

В 1144 г. норвичские евреи были обвинены в ритуальном убийстве мальчика по имени Уильям, которого нашли в лесу мертвым, с многочисленными колотыми ранениями. Агиограф Уильяма, Томас Монмутский, утверждал, что существует некий международный «еврейский совет», на котором старейшины избирают страну, где должно произойти следующее ритуальное убийство. Именно таким образом, по Томасу, был похищен и убит (распят) Уильям из Норвича. Легенда переросла в культ, Уильям был канонизирован, в местную церковь началось паломничество. «Один ученый еврей, который уже давно обратился в христианскую веру, рассказал, что некий человек, который считался между евреями пророком, под конец жизни предрек, что секретное снадобье, которое их спасет, надлежит делать лишь из христианской крови. Нечестивые евреи последовали этому совету и принялись ежегодно проливать христианскую кровь, в надежде обрести облегчение». Томас Монмутский добавляет, что евреи неверно поняли слова своего пророка, который имел в виду не кровь любого христианина, а исключительно (притом в символическом смысле) кровь Христа – единственное и подлинное спасение от всех душевных и физических мук. Так, по одной из версий, злополучная выдумка, обращенная неким крещеным норвичским евреем в 1144 г. против своих бывших единоверцев, положила начало зловещему феномену, который распространился по всей Европе – т.н. Кровавый навет, обвинение в том, что евреи похищают и убивают христианских детей во исполнение ритуалов иудейской Пасхи.

Возможно также, что история о ритуальном принесении детей в жертву возникла в 12 в., когда христиане становились свидетелями странного, на их взгляд, поведения евреев во время Первого крестового похода. Бывало, что евреи в захваченных городах и селениях кончали жизнь самоубийством, предварительно убив собственных детей, чтобы избежать насильственного крещения. Отсюда недалеко было до утверждения, что раз евреи способны на убийство родных детей, значит, они способны и на убийство любого ребенка.

Большинство глав норвичской еврейской общины были казнены в результате ни на чем не основанного обвинения. Богатство евреев, достигших процветания при Генрихе II, неизменно вызывало недовольство многих и многих лиц, находившихся у них в должниках. В 1168 г. обвинение в ритуальном убийстве ребенка было выдвинуто против глостерских евреев, и вновь последовали убийства. В 1171 г. массовая истерия перекинулась в Северную Францию, и все еврейское население Блуа (около 40 человек) было сожжено. Если христианский ребенок погибал от несчастного случая или по невыясненной причине, всегда был шанс, что обвинят евреев – так произошло в Бери-Сент-Эдмунд в 1181 г., в Бристоле в 1183 году, в Винчестере в 1192 году, в Лондоне в 1244 г. и в Линкольне в 1255 г. Хьюго Линкольнский, найденный мертвым в колодце в еврейском квартале, стал еще один канонизированным малолетним мучеником.

Ричард Львиное Сердце продолжал покровительствовать евреям, в первую очередь, по финансовым причинам, хотя, по одной из версий, воспретил представителям еврейских общин присутствовать на коронации и приказал весьма неучтиво вытолкать тех, кто принес ему дары в честь столь знаменательного события. Тем не менее, население, обремененное долгами и охваченное горячкой очередного крестового похода, вновь устроило целый ряд погромов – в Лондоне, в Норвиче, в Линне и Йорке еврейские диаспоры были истреблены почти целиком. Йоркские евреи, оказавшиеся в ловушке в городской башне, покончили с собой. Толпы погромщиков сжигали все долговые расписки. Разумеется, король позднее наказал «отличившихся» наибольшими зверствами, но ими оказались те, кто по ошибке сжег дома христиан. Ричард издал несколько дополнительных указов в защиту евреев и назначил специального чиновника, последовав примеру отца (с той разницей, что Ричард сделал эту должность постоянной). Для лучшей сохранности деловых бумаг двадцати пяти городам было приказано учредить «архив» - городское собрание документов, за которыми следили выборные представители обеих сторон, христианской и иудейской; под страхом сурового наказания в этот архив надлежало направлять копии документов обо всех сделках, заключенных с участием евреев. Власть не собиралась и впредь терпеть тот факт, что сведения о финансовом состоянии евреев уничтожались при каждом очередном возмущении. Когда Ричард попал в плен, необходимость собирать выкуп огромной тяжестью, в том числе, легла на плечи английских евреев
.
Поскольку принц Джон не пользовался популярностью в стране, это значило, что ему всегда не хватало денег и поддержки. В то время как бароны могли попросту, полагаясь на вооруженную силу, отказать Джону в повиновении и в деньгах, которых требовалось все больше и больше, у евреев возможности возмутиться не было. Им пришлось оплатить приданое для дочери Джона, вслед за чем почти немедленно последовал внушительный Бристольский таллаж, который разорил даже богатейшие еврейские кланы. Потеря Джоном обширных владений на континенте не только пробудила давние внутренние конфликты, но и отразилась на английских еврейских общинах. Генрих III, вынужденный раз за разом усмирять баронов, стребовал за двадцать лет от пятитысячного еврейского населения более семидесяти тысяч фунтов; чтобы собрать такую сумму, им приходилось продавать залоговые расписки, зачастую со скидкой, - то есть, по сути, земли должников уходили за бесценок. Разумеется, это вело к тому, что евреи регулярно становились объектом общей ненависти, и в 1263-64 гг. по стране вновь прокатилась волна погромов и убийств. Из всех мест обитания английских евреев только Оксфорд в очередной раз не пострадал, и туда хлынули беженцы.

В 13 в. начался финансовый кризис рыцарского сословия – сказывались многочисленные междоусобицы, все дорожали оружие и доспехи, все дороже обходилось возведение замков, а растущий соблазн в виде новомодных предметов роскоши тем более истощал кошельки. Все больше рыцарей обращались за кредитом к евреям, но в залог приходилось оставлять наиболее надежную и ценную собственность – земли. Доходило до того, что одного из герфордских ростовщиков по имени Аарон король раз за разом напрямую требовал простить того или иного из благородных должников, в знак доказательства своей преданности короне…

В 1232 г. король Генрих III основал в Лондоне дом для обращенных иудеев, известный под названием Domus Conversorum (Дом Обращенных), ныне на Чансери-лейн. Таким образом, выкресты были достаточно отдалены от традиционных еврейских кварталов города, расположенных к северу от Чипсайда. Еврейские кварталы отнюдь не представляли собой гетто; у них были довольно расплывчатые границы, и там селились, в том числе, и христиане. В 12 в. появились специальные постановления, где было указано, каким образом надлежит обращать евреев. Папская политика по данному вопросу была проста и следовала учению св. Августина: рано или поздно все евреи примут христианство, а тех пор их надлежит убеждать, но отнюдь не склонять силой. Так или иначе, эту довольно миролюбивую позицию далеко не всегда поддерживали местные священники, а особенно политические лидеры многих стран Западной и Восточной Европы. Евреев регулярно склоняли креститься, предоставляя им выбирать между крещением и смертью. Возможно, самый печально известный случай произошел в Германии в 1096 г., на пути следования крестоносной армии, когда многие проживавшие в долине Рейна евреи были насильственно крещены или убиты.

В 1286 г. в Герфорде состоялась пышная еврейская свадьба. Аарон из Герфорда был единственным членом местной еврейской общины, кто мог позволить столь роскошные празднества. По улицам прошла торжественная процессия, с музыкой, пением и танцами. Присоединиться к торжеству могли и христиане; хотя священники грозили отлучением всем, кто пойдет на еврейскую свадьбу, кое-кто все же рискнул принять участие в праздничной процессии и свадебном пире, пусть хотя бы в пику нелюбимому в народе герфордскому епископу Ричарду Суинфилду. Ослушники были отлучены от церкви.

Томас Кэнтилоуп, заметная фигура в истории Герфорда, был «непримиримым врагом евреев». Он получил от короля Эдуарда I специальное разрешение проповедовать среди евреев в попытке склонить их к принятию христианства. Впрочем, когда было предложено допустить крещеного еврея в комиссию, расследовавшую дело о фальшивомонетчиках, сама мысль о том, чтобы сидеть в судилище рядом с евреем, повергла Кэнтилоупа в ужас, и он устроил скандал прямо в присутствии короля. «Со слезами на глазах он угрожал немедленно уйти с занимаемой должности», и король сдался. К счастью для герфордской общины, Кэнтилоуп нечасто показывался в своем диоцезе.
https://tal-gilas.livejournal.com/185594.html

Один из распространенных мифов о Средневековье – это миф о том, что детство в Средние века заканчивалось рано и ребенок, едва успев достигнуть пубертатного возраста, уже считался взрослым (отсюда и ранние браки, и полная ответственность перед законом). Однако же практика показывает обратное: в Средневековье период взросления, скорее, искусственно продлевался (особенно для городской молодежи), и полноправное вступление молодого человека во взрослую жизнь происходило не в 12-14, а как минимум в 21 год, а то и позже. Иными словами, даже при тогдашней средней продолжительности жизни в 45-50 лет, оставлявшей, таким образом, не более 10-15 лет на активную «взрослую» деятельность, общество не спешило как можно скорее вытолкнуть детей и подростков в большой мир.

скрытый текстСчитается, что отрочество не признавалось в средневековом обществе как отдельная стадия жизни, но об этом трудно говорить с уверенностью. Подростки, несомненно, порой работали точно так же, как взрослые (особенно в деревне), но в то же время не имели право наследовать и вступать во владение земельной собственностью – как минимум до 21 года, иногда позже. Впрочем, подобное расхождение между количеством прав и уровнем ответственности характерно не только для Средневековья (так, в ХХ веке в целом ряде стран призывной возраст начинался с 18, а право голосовать юноша получал только в 21 год).

Если ребенку предназначено было покинуть родной дом до достижения полной зрелости, то, с вероятностью, происходило это именно в отроческие годы. Но, разумеется, это не значит, что его бросали на произвол судьбы. Из родной семьи он переходил в «приемную», где ему вновь предстояло находиться под опекой взрослых, которые кормили и одевали подростка, а тот, в свою очередь, обязан был им повиноваться как родителям. Даже когда молодые люди окончательно оставляли родителей и усваивали максимум взрослых обязанностей, общество продолжало их опекать и до определенной степени контролировать. Отрочество было также временем, когда юноше или девушке предстояло начать обучение, готовясь к взрослой жизни. В некотором смысле «учеба» - это определение, охватывающее значительный период жизни человека в Средние века.

Если принимать биологическое взросление как черту, отделяющую детство от отрочества, то физические изменения служат явными маркерами перехода от одной стадии к другой, и в Средневековье это вполне понимали. Средневековые авторы вполне ассоциировали подростковый возраст с резким расширением поведенческих рамок, с нарочитым «непослушанием», с усвоением «взрослого» взгляда на мир. Биологические и поведенческие изменения, впрочем, не обязательно шли в параллель с расширением социальных рамок; общество в Средние века искусственно продлевало период детства для юношей: они продолжали считаться социально «незрелыми» еще долго после наступления половой зрелости, и, сходным образом, откладывался срок перехода из отроческого состояния во взрослое. У женщин, разумеется, эти периоды распределялись несколько иначе, но тоже не вполне соответствовали биологическим стадиям. Хотя средневековые англичане предпочитали не выдавать дочерей замуж немедленно по достижении ими пубертатного возраста, они, тем не менее, больше склонны были ставить знак равенства между физической зрелостью и самостоятельностью, когда речь шла о девушках, нежели о юношах. Наконец, по-разному распределялись периоды детства, отрочества и взросления и в зависимости от социальной группы; в услужение нередко поступали раньше, чем в обучение, но при этом переход из статуса зависимого слуги в положение независимого горожанина мог состояться позднее, чем в норме у подмастерья.

Средневековье – это период, который, по сути, не знает «молодежной культуры» как феномена; для этого у средневековых подростков было слишком мало независимости, в том числе финансовой. Мы не знаем практически ничего о неформальных молодежных объединениях, специальных развлечениях и молодежной моде – то есть, о вещах, противопоставляющих подростков, с одной стороны, детям, а с другой – взрослым. Разумеется, в Средние века слуги и подмастерья активно участвовали во всяких городских возмущениях, но объединял их не столько возрастной, сколько социальный признак, и этим признаком была несамостоятельность. Даже взрослых слуг зачастую называли boys или children, маркируя тем самым их подчиненный статус – статус «ребенка», вне зависимости от реального возраста.

Средневековые авторы, преимущественно, молчат о признаках достижения физической зрелости, но надлежит помнить, что дело, скорее всего, не в отсутствии принципиального интереса к теме; сходным образом они обходят, скажем, и вопрос деторождения. Мы располагаем весьма незначительной информацией о возрасте, в котором в XIII-XV вв. девочки считались достигшими физической зрелости (не более десятка упоминаний о конкретных лицах), но, в среднем, это происходило в промежутке между 12 и 15 годами. Впрочем, наступление физической зрелости ни у женщин, ни у мужчин не сопровождалось никакими специальными церемониями. Проблемы, которые могло повлечь наступление физической зрелости у подростков, как минимум сознавались, и в связи с этим старшие принимали некоторые меры предосторожности: так, в монастырях рекомендовалось не укладывать юных послушников в одну постель, в спальне не следовало тушить свечу, и там должен был дежурить взрослый монах. Что касается молодежи из мирян, то различные сборники наставлений всячески предостерегали юношей против необузданных проявлений похоти – главной опасности, которая, по мнению средневековых авторов, подстерегала подростков в период созревания.

Юридическая граница детства, с другой стороны, была установлена достаточно четко. Как светское, так и церковное право не выделяло отрочество как отдельный период; мальчики старше двенадцати (как вариант, четырнадцати) лет становились полноправными налогоплательщиками, подростки обоего пола в том же возрасте наравне со взрослыми отвечали за преступления, потому что – предположительно – уже обрели способность сознавать незаконность своих поступков. Таким образом, подросток, едва выйдя из детства, начинал нести ответственность как взрослый; никакой «ювенальной юстиции» средневековье не знало. В то же время возраст вступления в права наследства – это двадцать один год, для мужчин и для женщин. Молодые женщины могли наследовать при вступлении в брак, если им было не меньше шестнадцати; девушки имели право вступать в брак с двенадцати лет, юноши с четырнадцати. Можно сделать вывод, что церковь способствовала заключению ранних браков, побыстрее «выталкивая», таким образом, подростков во взрослый мир. Но документы показывают, что пары, вступившие в брак в раннем возрасте, до совершеннолетия продолжали оставаться под контролем старших и не имели права самовластно распоряжаться имуществом.

Медицинские трактаты и поэмы, посвященные возрастам человека, не сходятся в вопросе о том, какой возраст надлежит считать переходным от детства к отрочеству. Птолемей, которого повсеместно цитировали в Средние века, считал, что подростковый возраст наступает в четырнадцать лет. В моралитэ под названием «Дитя и мир» четырнадцатилетний возраст – это период, когда персонаж начинает активно флиртовать и поддаваться похоти. Автор другого нравоучительного стихотворения утверждает, что юность наступает в 15 лет. Наконец, можно найти и вариант «двадцать пять» - таким образом, каждый из четырех периодов жизни продолжается равное количество лет.

Для многих средневековых подростков – преимущественно, мальчиков – переход от детства к отрочеству сопровождался поступлением в услужение или в обучение. В начале XIV в. четырнадцать лет – обычный возраст для поступления в обучение; городские ордонансы обозначали 13 как минимальный возраст, хотя сирот зачастую отдавали на выучку раньше – в некоторых случаях даже в 11 лет. Но постепенно, к концу XIV в., возраст подмастерьев, даже сирот, вырос с четырнадцати лет до пятнадцати и шестнадцати. В XV в. планка отодвинулась еще дальше – в Лондоне в подмастерья не брали раньше шестнадцати лет; нормой стало начало обучения в восемнадцать. Иными словами, социальная зрелость возобладала над биологической. Причин тому было несколько. Многие элитные гильдии – торговцы тканью, ювелиры, кузнецы – начали требовать, чтобы подростки непременно получили школьное образование, прежде чем поступать в обучение. Таким образом, мальчики стали проводить больше времени в школе, чем их сверстники двести-триста лет назад. Родители же деревенских подростков зачастую отпускали их учиться ремеслу лишь после того, как те успевали несколько лет поработать на земле и внести некоторый вклад в семейный бюджет; уход сыновей в город неизбежно означал для семьи потерю рабочей силы (что было особенно актуально в годы после Великой Чумы, когда население значительно сократилось). Таким образом, из деревень юноши стали приходить в город не в 13-14 лет, а в 18, 20 и даже позже. При сроке обучения в шесть, восемь, а иногда десять лет подмастерье в конце XIV-XV вв. получал статус самостоятельного (то есть, «взрослого») человека, имеющего право распоряжаться своей судьбой, имуществом, досугом, свободным временем и т.д.… как минимум в 23 года, а то и позже!

Девушки поступали в услужение и обучение раньше юношей; так, некий моряк по имени Джон Эрмайн утверждает, что его дочери было десять, когда она поступила в обучение к мастерице. Отец другой девушки, Кэтрин Лайтфут, напротив, жаловался, что ее отдали в мастерскую к плотнику против ее воли; плотник, в свою очередь, заявлял, что девушке исполнилось четырнадцать и она сама хотела заключить контракт. Отец утверждал, что на самом деле Кэтрин младше; когда он предстал с дочерью перед судом, мэр «после долгих расспросов и тщательного расследования» решил, что девушке действительно нет еще четырнадцати, а потому контракт надлежит расторгнуть.

Не имея необходимости непременно давать дочерям школьное образование, родители, возможно, и впрямь предпочитали переложить расходы по содержанию девушки на семью мастера. Возможно также, что девушки поступали в обучение достаточно рано, чтобы закончить его и заняться устройством личной жизни в возрасте 17-19 лет, а не в 25. После обучения у них появлялась возможность заключить приличный союз, имея за душой полезные профессиональные навыки и, вероятно, некоторую сумму денег. К XVI в. средний возраст подмастерья-новичка колебался от 18 до 22; некоторые гильдии даже официально запрещали принимать подростков младше 16.

В услужение порой поступали достаточно рано – иногда даже в семь лет – но, как правило, хозяева предпочитали брать детей постарше, что вполне логично. Сведения о возрасте маленьких слуг, в основном, можно почерпнуть из жалоб родителей на то, что их дети слишком малы, чтобы работать. Так, Джулиана Чемберлен подала в суд на Уильяма Клерка за то, что он незаконно забрал у нее дочь Элен, семи лет, и сделал служанкой в своем доме – на срок, опять же, в семь лет. По итогам Элен была отослана обратно к матери. Но в целом слугами становились раньше, чем подмастерьями: в услужение, преимущественно, шли дети, чьи родители не могли заплатить гильдии за обучение ремеслу; для слуг же предварительного обучения и школьного образования не требовалось. Городская и деревенская беднота, ищущая не обретения профессиональных навыков, а заработка, обычно вступала в жизнь рано и, как правило, переходила из детства в отрочество, не дожидаясь наступления физической зрелости.
https://tal-gilas.livejournal.com/216978.html

Интересовал как раз тот случай, когда еще не установилась жесткая "система пэрства",
т.е 12-13 (и возможно еще 14) век, и было гораздо проще...
https://fr-thenorth.net/wiki/Forms_of_Address
перевод
Форма обращения
Социальный статус был важен в средневековом обществе. В отличие от общества современного, где все мы претендуем на "право" считаться "равными", феодалы не занимались такой ерундой. Было очевидно, кто выше, а кто ниже. Кем были твои предки, решало, кто ты такой.
Даже самый ничтожный крепостной верил в принципиальную правоту этого факта! Он также не обижался на то, что находится в самом низу классовой системы и вынужден обращаться к знати - "сэр" и "Милорд".
скрытый текстВ контексте ролевой игры.

Для поощрения ролевой игры с определенной степенью достоверности можно использовать надлежащие формы обращения. Хотя это и не обязательно, придворные манеры и надлежащее проявление уважения - хороший способ создать "атмосферу" в ролевой игре и дать участникам ощущение того, что они действительно находятся в феодальном обществе.
"Сир" обычно используется вассалами, обращающимися к своему сюзерену, а также оруженосцами, обращающимися к рыцарю, которому служат.

Контекст очень важен при использовании форм обращения. Например, капеллан может обращаться к герцогу "Милорд" на публике, но "мой сын" - в исповедальне. Кроме того, друзья близкого социального ранга часто обращаются друг к другу по именам. Точно так же саркастически называть бедного Безземельного рыцаря, такого как Гарнфелло, "сэр Герт" в "Кабане" - это одно. Однако говорить неуважительно о любом рыцаре перед его товарищами и в придворной обстановке - это верный способ для крестьянина получить сильные побои или даже оказаться в тюрьме. Даже самый толстый и самый глупый из рыцарей считается обладающим большей внутренней ценностью, чем самый мудрый и благородный из крестьян. Этот момент нельзя акцентировать - никто не любит высокомерного холопа, даже другие крестьяне.
Таким образом, правильный способ для ПК обращаться к Ричарду, Баронету Лоунеллу, - либо "Милорд", либо "Лорд Лоунелл"
Как к благородным сыновьям и рыцарям, к Эдгару и Стивену обращаются "Милорд", "Лорд Эдгар", "Лорд Стивен", "сэр Эдгар" или "сэр Стивен".
К Джону бастарду следует обращаться "сэр Джон".
А в официальной обстановке—как бы сильно это ни раздражало - Гарнфелло следует называть "сэр Уилл"

Подчиненные никогда не ошибаются, говоря " сэр " или "Милорд", или "Миледи", или "мастер", или "госпожа"
Но использование привычных форм обращения к высшему социальному звену - это ошибка в обществе с высоким классовым сознанием. Тонкости формального обращения известны только представителям знати, церкви или персонажам с этикетным безоружным мастерством. Правильное использование таких конвенций, вероятно, произведет впечатление на дворян и духовенство.

Формы обращений (на англ)
скрытый текстOne's Overlord - Sire, My Liege, My Liege Lord, My Lord King Sire, Your Majesty
Queen - My Lady, Your Royal Highness, Madam, Ma'am
Prince - Sire, Your Royal Highness, or as Overlord
Princess - My Lady, Your Royal Highness
Duke - My Lord, My Lord Duke, Your Grace, (Sire if royalty)
Marquis or Margrave - My Lord, My Lord Marquis, Lord [name of holding], (Sire if royalty)
Earl or Count - My Lord, Lord [name of holding], (Sire if of royalty)
Baron or Baronet - My Lord, Lord [name of holding]
Knight - Sir [given name] (My Lord if addressed by subordinate vassal, retainer, or manorfolk)
Noble Lady - My Lady, Your Ladyship, Lady [given name], Madam, Ma'am, or else by title: My Queen, Princess, Marquessa, Countess, Baroness, etc.
Noble Son - My Lord, Lord [given name]
Noble Daughter - My Lady, Your Ladyship, Lady [given name]
Knight's son - Master [ given name]
Knight's daughter - My Lady, Lady [given name], Mistress [given name]
Lord Chancellor - My Lord, My Lord Chancellor, or by title if noble
Lord of Council - My Lord or by title
Lord Justice - My Lord, Sire, or by title
Lord Mayor - My Lord, Your Worship
Lord Mayor's Wife - Madam, Ma'am, Mistress, Mistress [given name]
Pope - Your Holiness, Most Holy Father
Cardinal - Your Eminence
Archbishop - Your Excellency, Your Grace, My Lord, My Lord Archbishop
Archdeacon - Venerable Sir, Reverend Father, Father [given name]
Canon or Dean - Very Reverend Sir, Reverend Father, Father [given name]
Rector of a Parish - Reverend Father, Father [given name]
Curate or Chaplain - Father, Father [given name]
Abbot or Prior - Reverend Father, My Dear Abbot, or Father [given name]
Monk or Friar - Brother [given name]
Abbess or Prioress - Very Reverend Mother, Reverend Mother, Mother [given name]
Nun - Sister, Sister [given name]
Mayor of a Town - Your Worship, (Sir by commoners)
Royal Justice - My Lord
Junior Serjeant - Master, Squire, Squire [given name]
Wife of Prominent Commoner - Mistress, Mistress [given name]
Freeman or Freewoman [given name]

И здесь
скрытый текстМало кому известно, к сожалению, что рыцарский титул сэр может предшествовать только имени (и никогда - фамилии). То есть можно сказать сэр Алек Гиннесс или сэр Алек, но сэр Гиннесс - ни в коем случае.

С титулом лорда ситуация практически обратная, но не всегда.

Высшее английское дворянство, сословие пэров (peerage), имеет пять степеней: герцог (duke), маркиз (marquess, в отличие от французского титула marquis), граф (earl, ни в коем случае не count - это титул европейской континентальной аристократии; хотя жена английского графа будет все-таки countess), виконт (viscount) и барон (baron).

Низший, баронский титул как правило присваивается новым, пожизненным членам палаты лордов, получающим дворянство за заслуги перед государством. В любом случае, этот титул в обращении и церемониале опускается, вместо него используется титул лорда, который может предшествовать только наименованию титула. Наименование титула не является фамилией, но может с ней совпадать (лорд Байрон). Вместо полного титула Baron Olivier of Brighton правильно будет сказать лорд Оливье. Имя в этих случаях всегда предшествует титулу: Альфред, лорд Теннисон, или Джордж Гордон, лорд Байрон.

Титулы маркиза, графа и виконта также опускаются в неофициальном контексте и заменяются на лорд (например, Lord Salisbury вместо Marquess of Salisbury - обратите внимание, что при титуле лорда предлог of исчезает). Эти титулы, однако, обязательно звучат полностью в церемониале. Наименование титула, если оно не совпадает с фамилией, является территориальным, например Anthony Eden, Earl of Avon, и тогда правильно будет сказать лорд Эйвон (при этом титулу предшествуют и имя, и фамилия).

Герцогский титул никогда не заменяется на титул лорда.

Существуют, однако, так называемые титулы учтивости (courtesy titles), не имеющие под собой юридической основы, среди которых тоже есть титул лорда. В этой традиционной системе старший сын герцога носит титул маркиз; старший сын маркиза - титул граф; старший сын графа - титул виконт. Младшие сыновья герцогов и маркизов носят титул лордов, но в этом случае титул предшествует имени: лорд Питер Уимси. Все дочери герцогов, маркизов и графов носят титул леди, который предшествует имени: леди Джейн или леди Джейн Сеймур. Однако если женщина получает титул леди через мужа, то он может предшествовать только фамилии: Джоан Плоурайт по этикету должна именоваться леди Оливье, но никак не леди Джоан.

Сыновья и дочери виконтов и баронов, а также младшие сыновья графов носят титул the Honourable ("достопочтенный"). Существует также титул Right Honourable, который служит своего рода бесплатной добавкой к титулам графа, виконта и барона, а также стоит перед титулом лорда у младших сыновей герцогов и маркизов. Титулу маркиза предшествует в церемониале титул Most Honourable.

Update. Происхождение титулов сильно варьируется. Бароны появились сразу после нормандского завоевания, но первоначально это слово означало рыцаря-вассала, прежде всего королевского. К XIII веку уже сложилось разделение на greater и lesser barons; первые и стали обладателями соответствующего титула.

Первым английским виконтом стал Джон, лорд Бомонт в 1440 году.

Титул эрла (графа) - англо-саксонский, и первоначально означал управляющего некой крупной территории. Вильгельм Завоеватель пытался заменить его на титул count, но безуспешно.

Первым английским маркизом стал фаворит Ричарда II, Роберт де Вир, граф Оксфорд, получивший титул маркиза Дублинского в 1385 году.

Первым английским герцогом, герцогом Корнуольским, стал старший сын Эдуарда III, Эдуард "Черный принц", в 1338 году. До этого он был графом Корнуольским.

Титул рыцаря (knight), дающий его обладателю право на вежливое обращение sir, является личным и не передается по наследству. Это низший дворянский титул: рыцари не входят в сословие пэров (peerage). Мало кто знает, что у этого звания есть различные степени.

Низшая степень рыцарства называется knight bachelor (рыцарь-бакалавр). Исторически это были, как правило, молодые рыцари, не входившие ни в один из рыцарских орденов и не имевшие права разворачивать собственное знамя.

Вторая степень называется knight banneret (рыцарь-знаменосец). В эту степень рыцаря производили на поле боя за выдающуюся отвагу, отрывая "язычки" его флажка (pennon), который таким образом превращался в знамя. После правления Елизаветы I эта рыцарская степень почти прекратила свое существование. Последним рыцарем-знаменосцем стал в 1642 году полковник Джон Смит, отбивший у врага королевский штандарт Карла I в сражении при Эджхилле.

Титул баронета (baronet) первоначально также являлся степенью рыцарства (knight baronet), но не прижился в этом качестве. О баронетах подробнее ниже.

Высшей степенью рыцарства являются члены рыцарских орденов, которых в Англии существует девять. Главным среди них является Орден Подвязки (The Most Noble Order of the Garter), основанный Эдуардом III около 1348 года. Остальные ордена в порядке предпочтения:

Орден Чертополоха (The Most Ancient and Most Noble Order of the Thistle, 1687);
Орден св. Патрика (The Most Illustrious Order of St Patrick, 1788, фактически более не существует);
Орден Бани (The Most Honourable Order of the Bath, 1399, восстановлен в 1715);
Орден "Звезда Индии" (The Most Exalted Order of the Star of India, 1861, вручался до 1947);
Орден св. Михаила и св. Георгия (The Most Distinguished Order of St Michael and St George, 1818);
Орден Индийской империи (The Most Eminent Order of the Indian Empire, 1877, вручался до 1947);
Орден королевы Виктории (The Royal Victorian Order, 1896);
Орден Британской империи (The Most Excellent Order of the British Empire, 1917).

Ситуацию осложняет еще и то, что у некоторых орденов существует три или пять степеней, а каждая степень имеет свое сокращенное название, которое традиционно ставится после фамилии обладателя. В качестве примера назову степени Ордена Бани: Knight/Dame Grand Cross (сокращенно G.C.B. - Grand Cross of the Bath); Knight/Dame Commander of the Bath (K.C.B. или D.C.B.) и Companion of the Bath (C.B.) При этом независимо от числа степеней у ордена, только первые две являются рыцарскими.

Как я уже писал, рыцарский титул сэр может стоять только перед именем рыцаря, а у его жены титул леди - только перед фамилией (если при этом она не является обладателем наследственного титула учтивости, в каковом случае леди будет предшествовать ее имени).

Титул баронета, как уже было сказано, возник первоначально в качестве одной из степеней рыцарства. Титул был учрежден Иаковом I в 1611 году, чтобы продажей патентов собрать деньги на оборону Ольстера. Впоследствии (при Георге IV) титул перестал быть рыцарским. Тем не менее, его обладатель имеет право на обращение сэр, а чтобы отличить баронетов от рыцарей, после их имени ставятся буквы Bt: Sir Percival Glyde, Bt. Не является баронет и пэром, однако этот титул передается по наследству.

Понятие эсквайр (esquire) подразумевает в узком смысле нетитулованного дворянина, а в широком фактически эквивалентно титулу вежливости мистер. Тем не менее, эсквайр ни в коем случае не может быть обращением, и всегда следует только за фамилией, как правило в документах и письмах: Sherlock Holmes, Esq.

Неофициальный титул сквайра (squire) исторически подразумевал рыцарского оруженосца, но с конца XVI века так стали называть относительно крупных землевладельцев, являвшихся неформальными "первыми лицами" в той или иной сельской местности. При этом сквайр мог быть как титулованным аристократом, так и нетитулованным помещиком.
https://www.liveinternet.ru/users/dark_ravena/post93524409/


Любопытно, что до Генриха VII к английским королям принято было обращаться как ко всем знатным людям: «Ваша милость» - «Your Grace». Так что к королю Ричарду III обращались «Ваша милость». Обращение «Ваше величество» - «Your majesty» - в обиход ввел Генрих VII Тюдор, который установил дистанцию между собой, королем, и остальной знатью (не первый среди знатных, а один над всеми).
(с) По собственному распоряжению короля, к нему, первому из английских монархов, стали обращаться Your Majesty («ваше величество») вместо Your Grace («ваша милость»). ( Краткая история Англии, Дженкинс Саймон).

Употребление английских имен (по эпохам)
Райтерам, фикрайтерам и всем to whom it may concern.
Краткие заметки конкретно об английских именах.

скрытый текстСамый надежный способ не промахнуться – это, конечно, полазить по архивам. Если в Fine Rolls Генриха III стопиццот Ричардов и стопиццот Агнес – можно смело называть героев Ричардами и Агнес. Если в тех же Fine Rolls нет ни одного Бадди или Билли – значит, с Бадди и Билли в эту этоху что-то не так (и правда, не так: Бадди в качестве личного имени войдет в употребление только в двадцатом веке, а Билли в качестве диминутива от Уильяма – в девятнадцатом).

Короче, на что обращать внимание, где искать и с чем сверяться:

Средневековье (до норманнского завоевания)

Тут все довольно просто. Практически все имена – древнеанглийские. Имен из того, что впоследствии станет католическим календарем, почти нет: в Средние века, строго говоря, класть все хотели на соответствие крестильного имени со святцами аж вплоть до Тридентского собора (1545–1563), да и потом тоже частенько клали.

Список древнеанглийских имен – Здесь
Насчет частотности употребления можно глянуть в Книге Страшного суда
Да, норманны к этому времени уже пришли, но наследить особо не успели.

Средневековье (от норманнского завоевания до Реформации)

Все становится гораздо веселее. Приходят норманны и в массовом порядке приносят с собой Ричардов, Роджеров, Робертов, Уильямов, Генри, Ральфов, Чарльзов, Элис, Матильд и прочие древнегерманские имена в старосеверофранцузском прочтении. Коренное население какое-то время держится за родную англосаксонщину, но потом подхватывает завоевательские моды и тоже начинает именоваться Ричардами, Роджерами и т.д.

(Отдельная тема – Роланд и Оливер: это тоже северофранцузский подарочек, но тут нужно говорить спасибо не столько норманнам, сколько всеевропейскому хиту – «Песни о Роланде». В XI-XII веках от этих Роландов по всей Европе становится просто негде плюнуть, хотя до того их было совсем немного).

Параллельно с норманнскими именами буйным цветом начитают расцветать чисто христианские имена (из Нового Завета и из католического календаря) – Джон, Томас, Питер, Джеймс, Филип, Николас, Марджери, Эллен, Сесили, Агнес, Кэтрин и проч., и проч. После бурного дебюта францисканских орденов вылезает Фрэнсис – в честь Франциска Ассизского, само собой, а вот конкуренту Франциска, святому Доминику в Англии не повезет – Домиников мало, а после реформации они вообще будут встречаться только в упоротых католических семьях. Зато святой Бенедикт подарит Англии кучу Беннеттов, Бенниттов и Бенедиков (именно так, без «т») и прочих средневековых форм. Из местных английских святых отличится Юлиана из Норвича – имя Джилл, оно же Джиллиан (это такая английская средневековая Джулиана-Юлиана) вообще станет нарицательным: Jack and Jill – традиционный английский мем, обозначающий любых рэндомно взятых парня и девушку.

Как ни странно, при всем этом церковно-именном засилье в английском Средневековье довольно мало Мэри – называть простых смертных в честь Богородицы долгое время считалось слишком жирно, поэтому выкручивались уменьшительными – Мэрион, Мэриан, Мэриот и т.д.

Кстати, по поводу уменьшительных: их ДО ХРЕНА. Причем они совсем непохожи на современные: эпоха суффиксов -y/-ie типа Джонни-Томми-Джимми начнется гораздо позже. Сейчас в ходу свистнутые у норманнов старофранцузские -in, -et, -ett, -on и исконно-посконные англосаксонские -kin и -cock. Попутно на это дело накладываются милые среднеанглийские фонетические особенности, поэтому Ричард превращается в Диккина, Дикона, Хиггина, Хиггота и Хитчкока, Роджер – в Робкина, Доббина и Хопкина, Николас – в Кола, Колина и Колинета.

(Колина, кстати, в XX веке снова подымут на щит, и он станет очень модным имечком – не в последнюю очередь потому что его удобно воспринимать как англизацию всяких ирландских и шотландских Cailean и Coilean, которые в среднем по больнице где-то так и читаются. Про то, что это диминутив от Николаса, все совершенно забудут. И да: Джек – это такой средневековый диминутив от Джона (через формы Дженкин/Джеккин), а вовсе не от, мать его, Джеймса, как какого-то дьявола у нас принято считать!!!).

Чего в английском Средневековье точно нет – это имен из Ветхого Завета, вроде Абрахамов, Джонатанов, Бенджаминов, Рэйчел, Эстер, Ребекк и т.д. Точнее, они есть, но их носители все сплошь и рядом иудеи. Более-менее повезло Адаму – Адамов-христиан много (а вот Ев, наоборот, мало – уж больно неоднозначный персонаж с церковной точки зрения). Есть Эллисы, Эллиоты и прочие вариации на тему ветхозаветного пророка Илии, вполне себе почитаемого в христианстве, но зато Илайджа/Элайджа (тот же Илия, но в прочтении, более приближенном к оригинальному библейскому) появится только в эпоху Реформации.

С глобализацией пока что тоже все плохо: если у человека шотландское имя, значит, он 99,99% шотландец. Если валлийское – валлиец. Если фламандское – фламандец и т.д., потому как просто так называть дитятко чужеземным именем никто не будет. Худо-бедно проскочат бретонские имена Алан и Брайан, завезенные в Англию братвой Вильгельма Завоевателя, среди которой было немало бретонцев. При этом Брайан в Новое время почти исчезнет из Англии и сохранится преимущественно в Ирландии, а в остальных English speaking countries распространится заново только начиная с XIX века (кстати, с чисто норманнским Джеральдом почему-то приключилась та же история). Еще англичане позаимствуют нижненемецкого Дерека, но потом, опять же, напрочь о нем забудут и вспомнят аж в XIX веке.

По поводу именного разнообразия: с разнообразием крайне туго. До 25% мужского населения запросто могут быть Джонами, еще 50% распределится между Томасами, Уильямами и еще какими-нибудь Ричардами, оставшаяся четверть придется на что попало. Средневековье (особенно позднее) – это эпоха тезок.

Теперь: куда лезть за источниками. Вот хорошая подборка ссылок:
http://www.galbithink.org/names/engb1800.htm.

Еще есть, храни его Господь,
https://s-gabriel.org/names/index.shtml
где народ выкладывает исследования по средневековым именам – английским и не только. Ну и в качестве бонуса можно слазить в «Оксфордский словарь фамилий»
https://books.google.com.ua/books/about/The_Oxford_Dictionary_of_Family_Names_in.html?id=0AyDDQAAQBAJ&redir_esc=y
Там особенно удобно отслеживать уменьшительные, поскольку куча английских фамилий как раз от этих средневековых уменьшительных и происходит.
Полная статья (включая эпоху Возрождения и до наших дней)
Здесь

И еще немного

К сер. XII в. весьма распространенными именами во всех классах английского общества делаются Уильям, Ричард, Роджер, Хью – и, конечно, Роберт (Робин, Роб). ( Свернуть )
скрытый текстСтоль явная норманизация связана с падением популярности и сокращением числа традиционных англосаксонских имен. «Уильям», например, до конца Средних веков останется едва ли не самым популярным именем в Англии – его распространенность очевидна уже в 12 в. На Рождество 1171 г. 110 человек из числа благородных гостей при дворе молодого короля Генриха носили имя «Уильям». В виде шутки все они собрались в одном зале и ели вместе, не позволяя никому присоединиться к ним, если только новопришедшего также не звали Уильямом!
И, разумеется, представители разных слоев будут произносить эти имена на свой манер: норманн - на французский лад (Робер, Жером), а сакс переделает так, как привычней ему.
Кстати, кто знает... возможно, Robin Hood - это всего лишь robber in the hood, т.е. "грабитель в капюшоне". Учитывая средневековую орфографию - такое вполне возможно... Разберись-ка, что имел в виду писец, который вывел в документе, что в грабеже повинен некто "robbehode" ;)

Средневековые «фамилии» зачастую были образованы либо от названия местности, откуда человек родом, где он живет или которой владеет (Ричард Ли, Джек де Клири, Марджори ле Хасброу); либо по названию профессии (Томас Миллер, Джонни Флетчер); либо каким-либо чертам внешности или характера (Джон Литл :)); либо по отцу (в таких случаях распространена норманнская приставка «фиц», т.е. fils, "сын" – фиц Осберн,фиц Джон).

Еще одним фактором, сократившим количество местных, англосаксонских, имен стала все возрастающая популярность имен святых, как упомянутых, так и не упомянутых в Библии (Томас, Николас, Джон, Бартоломью, Кэтрин, Маргарет и т.д.). В одном лишь Винчестере за тридцать лет (с 1115 по 1147 гг.) количество детей, названных именами святых, увеличилось почти втрое. После имен, принесенных в Англию норманнами, имена святых заняли второе место по популярности. Тостиг, Сивард и Годрик ушли в небытие. В конце XII-начале XIII вв., судя по документам, еще попадаются традиционные англосаксонские имена (Осберт, Альбреда, Эрфрида), но их единицы…

Одним из обычаев было нарекать ребенка в честь человека, оказавшего благодеяние семье (например, в честь крестного); но существовала и мощная традиция «семейных имен», особенно среди аристократии. Родители даже могли «подстраховаться», дав одно и то же имя нескольким детям – чтобы преемственность, в любом случае, не прервалась (некий Ральф, сын Торальда, подписал свидетельские показания следующим образом: «а также присутствовали при сем моя жена Инга, сын Роджер и другой сын Роджер).

Смена фамилии – например, отцовской на материнскую – была возможна; она обусловливалась, в первую очередь, юридическими причинами (например, если это было необходимо для получения наследства или сохранения титула). Также смена фамилии могла заключаться в том, что человек предпочитал прозываться не «по отцу», а по «деду»: так, некто Уильям, сын Джона, внук Алана, стал подписываться как «Уильям фиц Алан» (т.е. сын Алана), а не «Уильям фиц Джон» (т.н. сын Джона).

Эконом (steward) -Распоряжается вашим поместьем.
Бейлиф - (в д.сл.) приказчик, помощник стюарда.

Относительно бейлифа часто возникает путаница, т.к. это понятие применялось по отношению к трем типам служащих, выполняющих совершенно разные обязанности.

скрытый текстБЕЙЛИФ. 1. Приказчик в английском средневековом маноре. Являлся вторым после стюарда лицом в манориальной администрации, выполнял указания лендлорда по организации хозяйственной жизни в поместье, передаваемые, как правило, через стюарда. В обязанности бейлифа входило: организовывать барщинные работы на домене, следить за качеством вспашки и соблюдением ее нормы, знать особенности содержания домашних животных, следить за работой жнецов, косарей, извозчиков и домашних слуг в поместье. Бейлиф, как правило, принимал участие в заседаниях манориальной курии, нередко в качестве присяжного в тяжбах крестьян друг с другом или с лордом манора. Однако бейлиф, согласно обычаю манора, не разрешалось взимать с держателей платежи при передаче земельных участков наследникам, рельефы при выдаче замуж крестьянок, судебные пошлины со свободных держателей — это была прерогатива лорда. Бейлиф также не мог заниматься пивоварением в маноре и иметь собственную пекарню. Он должен был жить на жалованье, выплачиваемое лордом. Сумма жалованья в источниках, как правило, не указывается. Службы, которые должен был выполнять бейлиф в поместье, описаны в сочинении Флеты (анонимного комментатора Генри Брактона (XIII в.)) «Об обязанностях в маноре». Fleta "Of the Offices (In the Manor)"

2. Помощник шерифа в средневековой Англии, ответственный за организацию и проведение судебных заседаний.

3. Второе после мэра высшее должностное лицо в самоуправлении городов Англии в Средние века и раннее Новое время. Представитель короля в городе, отправлявший функции полицейской, административной и судебной власти. Бейлиф отвечал за спокойствие в городе, надзирал за рынком, занимался делами, связанными с благоустройством города, совместно с мэром собирал налоги и судебные штрафы, наблюдал за исполнением королевских законов и т. д. Как правило, бейлиф являлся членом городского совета. На ранних стадиях развития муниципального самоуправления (XII—XIV века) бейлифы назначались королем; позднее горожане получили право избирать их из своей среды (сроком на один год). Количество бейлифов варьировало от одного до двух в зависимости от специфики развития города.

Из упомянутого "Об обязанностях в маноре"
Обязанности бейлифа

скрытый текстБейлиф каждого манора, согласно Флете, должен быть правдивым (true
in word), преданным (faithful in deed) и известным как человек, вполне
знающий “повседневное право” (“one who knows enough an everyday law”13).
Бейлифу рекомендуется начинать рабочий день рано утром (горе ему,
если он ленив и беззаботен!); первым делом он должен проверить
надежность плугов для вспашки почвы и убедиться в их пригодности. Ближе
к середине дня ему следует обойти угодья лорда (поля, леса, луга, пастбища)
и, добравшись до домена, на котором работают крестьяне, проследить за
качеством вспашки и убедиться, что они обрабатывают господскую землю
должным образом и не уйдут с поля, пока не закончат работу. А во время
посевной именно бейлиф (вместе со старостой) обязан измерять количество
сделанного за день каждым из крестьян, дабы все они соблюдали норму
вспашки в особо важное для господского хозяйства время. Бейлиф обязан
следить и за качеством вспашки, в частности, за тем, чтобы борозда была
достаточно глубокой, и эта глубина впоследствии не позволяла бы дождям
вымывать зерно, а нож лемеха подсекал бы корни сорняков, оставшихся с
прошлого года. Кроме того, пахари, работающие под наблюдением бейлифа,
не должны делать слишком широкие борозды (furrows), иначе при
бороновании после сева все зерно с гребней (ridges), разделяющих борозды,
будет ссыпаться в них, что не позволит заколоситься тучной ниве.
Бейлиф должен знать толк в условиях содержания домашних
животных, особенно таких необходимых в хозяйстве, как лошади и быки. В
частности, ему следует знать, что лошадь стоит дороже, чем бык, и почему
это так. Нужно знать, что, согласно общему (распространенному?) обычаю
(“by common custom”), содержание лошади, пригодной для вспашки, должно
длиться в стойле в течение 28 недель (с праздника Святого Луки, 18 октября,
до праздника Вознесения Креста Господня, 3 мая). И для того, чтобы
подготовить лошадь к работе в течение части осени, весны и всей зимы,
необходимо каждый вечер давать ей в качестве корма шестую часть бушеля
овса, стоимостью полпенни, а летом давать ей свежего сена на двенадцать
пенни в неделю, да еще тратить целый пенни на подковы и так далее. Таким
образом, содержание лошади обходится в неделю более чем в 20 шиллингов,
не считая расходов на жвачку и солому. На содержание же быка – и это
также должен учитывать приказчик – требуется в общей сложности около
пяти шиллингов в неделю. Кроме того, когда лошадь “вырабатывается” и
умирает от старости или болезни, то в хозяйстве может пригодиться лишь ее
шкура, в то время как здоровый, хотя и старый бык, уже не годный для
вспашки, может быть использован не только как “поставщик” собственной
кожи, но и отдан под нож мясника с целью улучшения снабжения населения
манора продовольствием.
Бейлиф также должен, как считает Флета, следить за работой жнецов,
косарей, извозчиков и других слуг в маноре, чтобы те старательно и до конца
выполняли свои обязанности. В случае провинности или
недоброкачественной работы он должен налагать соответствующий штраф.
Ему следует вникать во все мелочи хозяйственной жизни манора, ибо нет
ничего в “экономии” лорда, что не стоило бы специального внимания в
качестве объекта для возможного извлечения прибыли в пользу господина.
Так, например, именно бейлиф обязан постоянно следить за
молотильщиками, работающими в амбарах лорда с тем, чтобы заставлять их
тщательно отделять зерно от колосьев, иначе остающееся зерно начнет
прорастать в массе соломы, используемой для покрытия крыш или
образования перегноя на полях. Более того, бейлиф должен заставлять
крестьян покрывать соломой не только поля лорда, но и пешеходные
тропинки в маноре, чтобы, загнивая, солома превращалась в удобрение и тем
самым приносила пользу в хозяйстве лорда. Он не должен также позволять
никому (даже лицам высокого происхождения) часто пользоваться лошадями
лорда для верховой езды без специального на то разрешения господина.
Однако бейлифу, как и стюарду, не разрешалось взимать с
копигольдеров файны при передаче держаний наследникам, рельефы при
выдаче замуж вилланок, судебные пошлины с фригольдеров и т.д. Он не мог
также заниматься пивоварением в маноре или содержать собственную
пекарню. Он должен был жить на жалованье, выплачиваемое ему лордом.
При этом, как заключает Флета, “он никогда не должен считать ниже своего
достоинства (beneath his dignity) извлекать выгоду для лорда из
собственности, принадлежащей лорду, как-то: изготовлять для него солод из
его же ячменя, пряжу из его шерсти, полотно из его льна, откармливать для
него лошадей для верховой езды, следить за тем, чтобы его садки были
полны рыбы, и не прожорливых щук, которые могут уничтожить всех
мальков, а карпа и язя”
14. Именно таким видит Флета образцового бейлифа.
13 Op. cit. see PP. 244 - 248. Несомненно, что в данном случае под “повседневным правом”
Флета подразумевает местное, манориальное право, нормы которого регулировали повседневную жизнь крестьянства.

Полный текст, а также об обязанностях стюарда и старосты здесь

Или поехали верхом...

К вопросу, за какое время всадник доберется из п.А в п.Б.
1. быстрый шаг у беговых лошадей - 5...7 кмч
2. шаг у тяжеловозов - 3,5...4,5 кмч
3. укороченная рысь - 13...15 кмч
4. полевая рысь - около 20 кмч
5. размашистая рысь - на коротких дистанциях - до 50 кмч ( не дальше 2-3 км)
6. галоп - 15...18 кмч (до 60 кмч на коротких дистанциях)
Так что если идти шагом и не насиловать животное, то 35 миль это часов 16. То есть все таки два дневных перехода минимум.

Ян Мортимер в "Средневековой Англии" пишет:

скрытый текст Большинство путешественников, которые особо никуда не торопятся, делают около трех миль в час. Очень долго в седле все равно не просидеть, так что люди чаще всего доезжают до заранее намеченного места и там и останавливаются. Пятнадцать миль в день — вполне неплохая дистанция для многих людей, особенно старых, толстых или тех, кого сопровождает большая свита. Если король в сопровождении придворных делает двадцать миль в день, это значит, что он практически силком тащит их за собой; чаще скорость не превышает десяти миль в день. Но даже те, кто едут в одиночку, редко успевают проделать больше тридцати миль в день летом или больше двадцати — зимой.

Впрочем, более высокие скорости тоже возможны. Гонец в хорошей форме и на быстрой лошади может покрыть гораздо большую дистанцию. Королевский гонец, у которого важная весть и много денег, на что можно в пути нанять дополнительных лошадей, развивает значительную скорость. Рекорд по путешествиям на длинные дистанции в летнее время принадлежит гонцу, который выехал с вестью о кончине Эдуарда I из Боро-он-Сэндс в нонес (около 15 часов) 7 июля 1307 года и доставил ее принцу Эдуарду, ставшему Эдуардом II, в Лондон уже 11 июля. Он проехал около 310 миль со скоростью почти 80 миль в день. Осенний рекорд скорости — у гонца, отправленного с неотложной вестью из Баркли в Линкольн через Ноттингем 21 сентября 1327 года. Гонец проехал 150 миль за два или три дня, прибыв уже ночью 23-го числа. Так что осенью можно развить скорость 60 миль в день — или даже чуть больше, если дороги сухи, а по ночам светит луна. Что же касается зимы, то весть о смерти Ричарда II в феврале 1400 года принес Генриху IV слуга из Понтефракта, проехав 178 миль. Ему понадобилось три — четыре дня и одна перемена лошадей, соответственно, скорость составила около 50 миль в день[44]. Впрочем, это исключительные случаи. Даже королевские гонцы обычно с такой скоростью не ездят. Чаще всего гонцы делают двадцать — тридцать миль в день (в зависимости от времени года). Лошади, на которых они ездят, принадлежат им самим, а не королю, так что им совсем не хочется загонять их ради королевской службы.

Англия
Ежедневное жалованье рыцаря
1150-1160 гг = 6 пенсов
ок. 1165 г = 8 пенсов
ок. 1195 г = 1 шиллинг
ок. 1215 -1250 гг = 2 шиллинга
ок. 1300 гг = 2, 3 или 4 шиллинга (в чистом серебре, 31.12, 49.69, 62.24 гр.)

"..." пехотинца
ок. 1165 г - 1 пенс
ок. 1215 г - 2 пенса
ок. 1300 г = 2 пенса (в ч.с = 2.6 гр.)

Франция (в турских ливрах)

1202 г = 7 су 6 денье (у рыцаря), 10 денье (у пехотинца).
1295 г = 10 су, 12 су 6 денье, 15 су (у рыцаря), 12 денье (у пехотинца).
33.48, 41.85, 50.22 ч.серебра и 3.34 г. серебра соответственно.

Английский лучник получал от 6 пенсов (конный) до 2 (пеший). Сумма менялась также в зависимости от места службы."
"По трудовому статуту 1351 года опытный пахарь получал только 10 шиллингов в год."
По дореформенной системе 12 пенсов составляли 1 шиллинг, а 20 шиллингов – фунт стерлингов. Стало быть лучник получал в месяц от 5 до 15 шиллингов, в год – от 60 до 180 шиллингов.

Средний заработок наемного рабочего ок. 2-3 фунтов в год (40-60 шиллингов), что считалось довольно хорошо.
На 10 фунтов (200 шиллингов) можно было приобрести небольшой дворянский дом или породистую лошадь.

Еще немного о ценах и зарплатах
List of price of medieval items
Здесь
Англо-саксонских времен и немного позднее
И здесь
MEDIEVAL ENGLISH WAGES AND PRICES

Доходы и зарплаты (очень много текста)

скрытый текстГодовой доход крупного монастыря - до 100 фунтов
Годовой доход землевладельца (рыцаря) - 20-70 фунтов
Годовой доход йомена средней руки - 1-3 фунта
Жалованье городского стражника (в год) – 1-2 фунта
Плата священнику в поместье - до 2-4 фунтов в год
Жалованье конюха, посыльного, сокольничего – 5-8 шиллингов в год
Жалованье кухонного слуги (который получает от хозяина стол и кров) – 2-4 шиллинга в год

На питание людей в поместье уходит в день:
- на хозяина - 7 пенсов
- на оруженосца - 4 пенса
- на обычного слугу - 1 пенс.

На содержание соборного настоятеля, к Рождеству 7 фунтов 10 шиллингов. К Пасхе 8 фунтов. Ему же – 8 фунтов к Иванову дню. Ему же – к Михайлову дню 8 фунтов 10 шиллингов.

Арендная плата (в казну) за таверну (в большом городе, с правом торговать сладкими винами) – до 10 фунтов
Арендная плата за небольшой жилой дом – 5 шиллингов в год
Арендная плата за лавку – 2-3 фунта в год
Арендная плата за мастерскую с лавкой, складом, жилыми помещениями и «хорошей кровлей» - до 10-15 фунтов в год
Постройка небольшого каменного домика – 30 фунтов
Постройка замка – 330-400 фунтов
Постройка церкви – до 100 фунтов

Заработок профессионального каменщика/плотника – до 4 пенсов в день (во время работы на постройке)
Заработок батрака – 1-2 пенса
Наемник-рыцарь – 2 шиллинга
Наемник-пехотинец или оруженосец – 1 шиллинг
Лучники – до 8 пенсов

Пожертвование при венчании, отпевании или крещении – 3-5 пенсов у сервов, 10-12 пенсов у йоменов

Приданое для зажиточной крестьянки – до 10 шиллингов
Приданое дочери дворянина – до 60 фунтов
Сервы платят лорду за позволение на брак от 1 до 13 шиллингов, в зависимости от достатка и решения конкретного лорда

Плата мельнику за помол 1 мешка зерна – 1 пенс
Плата за выдирание 1 зуба - 2 пенса
Плата брадобрею или зубодеру за кровопускание - 3 пенса

Вознаграждение:
- управляющему из сервов (йоменов) – 5 шиллингов
- работникам за починку моста 5 шиллингов
- плата одному частно нанятому лесничему 4 шиллинга
- двум сторожам 4 шиллинга
- одному косцу 20 пенсов
- двум возчикам за год 4 шиллинга 4 пенса
- двум возчикам за полгода – 2 шиллинга;
- одному свинопасу, одному волопасу, одному коровьему пастуху – за год 6 шиллингов на троих
- троим овечьим пастухам за год 6 шиллингов
- одному пастуху за год 20 пенсов
- кузнецу за год - 8 шиллингов 6 пенсов
- одному плотнику за год – 6 шиллингов 8 пенсов.
- одной доярке за год - 2 шиллинга 6 пенсов.
- рисовальщику за одну работу - от 2-3 шиллингов.

Подковы для 2 рабочих лошадей, за год - 2 шиллинга 8 пенсов.
За колеса для повозок - 2 шиллинга 9 пенсов.
За одну телегу, окованную полосами из нового железа - 5 шиллингов 7 пенсов.
За кожаную упряжь, недоуздок, железные колечки - 14 пенсов.
За две веревки - 3 пенса.
За два мешка - 8 пенсов.
За пять замков для амбара - 11 пенсов.
За одни ворота для двора фермы - 12 пенсов.
За мельничный жернов - 24 шиллинга.
За постройку голубятни - 22 шиллинга 11 пенсов.
За вскапывание сада - 8 шиллингов 5 пенсов.
За удобрение навозом - 6 акров 6 пенсов.
За обмолот 24 четвертей пшеницы - 5 шиллингов.
За провеивание - 7 пенсов.

Телега простая – 4 шиллинга
Прокорм боевого коня в течение лета – до 30 шиллингов
Выкуп за серва – от 3 шиллингов

Награда за голову волка – 3 шиллинга
Награда за поимку или убийство разбойника - от 3-5 шиллингов (3 шиллинга от казны плюс «премия» на усмотрение местных властей за особо опасных преступников)

Пара сапог – до 2 шиллингов
Башмаки – 1 шиллинг
Кошелек - 2 пенса
Шляпа - 10 пенсов
Расшитый плащ – 3 шиллинга
Платье из красной ткани – до 5 шиллингов
Льняная рубашка – 8 пенсов
Шерстяное платье – 3 шиллинга
Платье, подбитое мехом – 3 шиллинга 8 пенсов
Дешевая туника (в каких ходят сервы) – 5-6 пенсов
Накидка из домотканой шерстяной ткани – 3 шиллинга
Моток тесьмы – 4 пенса

Льняная ткань – 1 шиллинг за ярд
Шерстяная ткань – 5 шиллингов за ярд
Шелк – от 10-12 шиллингов за ярд

Полдюжины серебряных ложек – 14 шиллингов
Золотое кольцо с рубином – 15 шиллингов 8 пенсов
Три нити жемчуга – 70 шиллингов
Фибула или застежка медная неукрашенная - 2-3 пенса
Фибула или застежка серебряная неукрашенная - 2-3 шиллинга
Фибула или застежка серебряная с камнями - 7-8 шиллингов

Кольчуга - 100 шиллингов (5 фунтов)
Доспех для оруженосца – 3-4 фунта
Шлем – 13 шиллингов 4 пенса
Кожаный доспех для лучника – 5 шиллингов
Стоимость полного доспеха для рыцаря – 16 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов (и более...)
Дешевый меч (для йомена) – 6 шиллингов

Бочонок – 3-4 пенса
Ведро – 1 пенс
Простыня – 4 пенса
Подушка – 1-2 пенса
Стол – 6-10 пенсов
Стул – 3 пенса
Металлический кувшин – 6 пенсов
Горшок – 2 пенса
Сундук – до 10 пенсов
Мешок – 2 пенса
Ступка и пестик – 2 пенса
Дюжина деревянных мисок – 8 пенсов
Железный чан – 2 шиллинга
Медная сковорода – 12 пенсов
Решето – 4 пенса
Деревянный ящик – 2 пенса

Железный лемех для плуга - 5 пенсов
Лопата - 3 пенса
Топор - 5 пенсов
Полный набор инструментов оружейника - 13 фунтов 16 шиллингов
Прялка - 10 пенсов

Боевой конь - до 50 шиллингов
Упряжная лошадь - 10-20 шиллингов
Корова – 10 шиллингов
Бык – 13 шиллингов
Овца – 1-1.5 шиллинга
Свинья – 2 шиллинга
2 цыпленка – 1 пенс
Две дюжины яиц – 1 пенс
Гусь – 6 пенсов
Фунт сыра – 3 пенса
Рыба (селедка) – 5-10 пенсов за фунт
Овес – 1 шиллинг за квартер (8 бушелей =64 галлона = 291 л.)
Сушеные фрукты – 1-4 пенса за фунт

Вино дешевое - 3-4 пенса за пинту
Вино дорогое - 8-10 пенсов за пинту
Эль лучший – 1-2 пенса за пинту
Эль среднего качества – до 1 пенса за пинту

Специи:
Полфунта перца – 14 пенсов
Полфунта тмина - 2 пенса
Унция шафрана - 12 пенсов
Четверть фунта имбиря - 14 пенсов

Фунт воску - 6 пенсов
Фунт мыла - 4 пенса

В Ноттингеме их было аж три.

Ноттингемская ежегодная ярмарка, проходила осенью в теч. восьми дней, начиная с праздника Св.Матфея. (с 21 по 30 сентября). Ее истоки предп. восходят еще к саксонским временам. Изначально местом проведения была рыночная площадь, позже ее перенесли за пределы городских стен.
Лентонскому аббатству хартией короля Генриха II в 1164 г. также было пожаловано право на проведение собственной ежегодной ярмарки в теч. восьми дней, начиная с праздника Св.Мартина. (11 ноября).

скрытый текстХартия запрещала проведение любой другой ярмарки или рынка в районе в это время и поэтому затмила все другие ярмарки в Ноттингеме.
Хартии предоставлялись не только церквям. Отдельным городам также была выдана привилегия на проведение ярмарки. Так, в 1284 г. король Эдуард 1, выдал жителям Ноттингема грамоту на проведение ярмарки в канун праздника св. Эдмунда ( 20 ноября ), и еще 12 дней после него. Можно заметить, что к тому времени была продлена и Лентонская ярмарка, и эти две ярмарки могли столкнуться.
В средневековой Европе ярмарки обычно проводились при крупных монастырях и отдельных церковных подворьях. Тем не менее, в Англии, место проведения было оставлено на усмотрение властей и ярмарки часто проводились в деревнях и на других открытых пространствах.

Fairs were an important part of medieval life.They were essentially large markets.Their size, and the fact that they were less frequent; enabled goods to be traded from further afield. As a result they were worth a lot of money to their owners and carried great prestige.
Competition often occurred with towns folk who held stalls at the local markets.One of the largest fairs in medieval Sherwood Forest was held annually at Lenton Priory- the largest and wealthiest religious house in Nottinghamshire.
Lenton fair had stalls for 'bedders', 'fishers', 'skinners', 'mercers', 'drapers', and 'cookeries' (food stalls) amongst others, and there were silks and spices from across the known world...
The weekday market (at weekday cross in the current Lace Maket, in the old English quarter) and the saturday market (held in the market square in the n the towns market square) were closed down for such events. To appease the locals; compensation was paid to the marketeers, who were also granted the first choice of stalls at the fair.

Что касается морской торговли, то все оказалось гораздо сложнее. Корабли вовсе не курсировали в Средиземном море круглый год. С декабря по середину марта большинство судов стояли в гаванях, не выходя в море. Это был период штормов. А иные суда вставали на якорь и раньше. (По другим данным, с начала/середины ноября. Даже рыбаки сидели по домам, кроме разве что самых безденежных или отчаянных.).
"...Эту зависимость можно найти даже в мире ремесла и торговли, на первый взгляд как будто более свободном от природы. У ремесленников противоположность дня и ночи, зимы и лета давала о себе знать в цеховой регламентации. Ночной труд обычно запрещался. Многие ремесла имели сезонные ритмы активности, как, например, ремесло каменщиков, жалованье которых в конце XIII в. было различным зимой и летом. В мире морской торговли, в которой видят один из двигателей средневековой экономики, зимой замирала навигация, и так было по крайней мере до конца XIII в., пока не получили распространения компас и ахтерштевневый руль. Суда стояли на якоре даже в Средиземном море с начала декабря до середины марта, а в северных морях часто и дольше." (с) Ле Гофф.