Что почитать: свежие записи из разных блогов

Вдогонку предыдущему посту. Меня не поняла одна киса, и, возможно, не поймут еще какие-то кисы, поэтому поясню.

Дело не в том, был ли у человека и вправду такой офигенный отец. А в том, что он выбрал этим похвастаться. Значит, для него идеал и ценность - именно эти качества, а не, скажем, активность-продуктивность-креативность.

Иногда я чувствую, что устала от современных ценностей. Многие из них неплохие, но слишком мелкие, чтобы определять человеческую жизнь. Хочется чего-то старозаветного, простого и чистого.

Когда в немецком фильме про гладиатора герой сказал возлюбленной, мол, мой отец был вождь, и он был смелый, честный, благородный человек, я подумала: вот на такой подкат я бы повелась. Но увы, ко мне подкатывали только с "я активный, позитивный, спортивный, продуктивный, работаю креативным дизайнером в компании по продаже продаж".

Я сегодня гуляла и думала о том, что хочу написать фанфик по песне Кристины Прилепиной "Котенок в колодце" (можете послушать, если у вас мало причин для грусти). И что действие рассказа будет происходить в одном из крестоносных государств Ближнего Востока. А когда вернулась домой, увидела в ленте Ютуба ролик с фестиваля реконструкции, где как раз показывали гражданскую одежду рыцаря Иерусалимского королевства. Люблю такие совпадения, теперь примерно представляю, как был одет мой герой. :)

Еще не решила, хочу ли поехать на фестиваль в сентябре, хотя об отпуске уже договорилась. Московская подруга, с которой я хотела сходить, слилась, а одной мне и в Гомеле-то страшно выбраться на незнакомое мероприятие, не то что в Москве, где я знаю полтора района.

Хороший туроператор, и экскурсии интересные

Как ни оправдываются писатели, как ни твердят, что "это не мои мысли, а героя", их отношение к описываемому нередко можно угадать. Не по словам, так по событиям. По тому, чему они уделяют внимание, а что обходят. По тому, какие истории выбирают рассказать.

Так в "Видесском цикле" Тертлдава мне видится глубокое уважение почти ко всем описываемым народам. Автор как будто подносит им зеркальце - но не обычное, а венецианское, с позолоченной амальгамой, в теплом свете которой все кажется мягче, красивее и чище, чем есть на самом деле.

Мои любимые намдалени - аллюзия на нормандское (шире - западноевропейское) рыцарство. И Европа как будто смотрится в зеркальце и говорит: в целом неплохо, только почему я тут алчная и вероломная? И Тертлдав такой: ну, ты совсем уж не наглей, мать, это все-таки зеркало, пусть и золотое.

По мотивам ленты тоже захотелось вспомнить школьные годы. В подробности вдаваться не буду, расскажу только пару кулстори. В школе у меня была репутация фрика, компания из пяти подруг со своей атмосферой и достаточно ровные отношения с однокашниками.

Почти всю школьную жизнь, за исключением, может, старших классов, когда я решила отращивать волосы, у меня было каре. Старшеклассники находили это невероятно забавным, потому что каре было у их учительницы по русскому (оборжаться же, ну). Поэтому, когда я была маленькой, я с ними тупо дралась. Потом у меня появилась, простите, грудь, а драться с грудью - не фонтан. Посему, когда я видела, что кто-то из юмористов направляется ко мне в коридоре, то включала адовое визжание, и они быстро сматывались. Думаю, считали меня поехавшей.

Вот вам еще одна кулстори, из которой видно, какая я была хитрая сучка. Дело было в шестом классе. Всех девочек из класса запрягли шить шторы для экзаменационного зала. Я такие развлечения видала в гробу, о чем и сказала классной. Она к моей печали не снизошла: что, мол, перетрудиться боишься? Да, боюсь, прикинь! Но дело было в середине двухтысячных, тема выгорания и усталости не была так популярна, как сейчас, и классуха решила, что я просто ленивый ребенок.

И вот как-то на физкультуре, выходя из раздевалки, я упала, ушиблась и стала плакать от боли. А надо сказать, что я с детства прохавала фишку: если начинаешь плакать, нужно вспомнить все, что тебя печалит, всех, кого тебе жалко, и поплакать обо всем за один раз, чтобы дважды не вставать. И вот, когда вокруг меня собрались одноклассники и физручка и стали спрашивать, что случилось, я сказала, что не хочу шить эти гребаные шторы.

И вуаля - я не шила эти гребаные шторы.

Правда, потом нас с сестрой и еще одной подругой (которая теперь моя коллега) запрягли их вешать. Но вешать - это один день, да еще с уроков забирают. А шить - это несколько дней после уроков. Считаю, вышло неплохо.

В набросках одного из рассказов об Иде есть сцена, где она жалуется, что постоянно проигрывает, садясь играть с намдалени в кости.

... Ида первая в мире проститутка с кэшбеком.

В редкие минуты рефлексии я задаюсь вопросом, как меня еще терпят на этой работе.