Что почитать: свежие записи из разных блогов

Вчера шла домой по задворкам Дворцовой, буквально в ста метрах от самого-самого сердца, полного жизнерадостных туристов и пришибленных новой порцией солнца местных, шла-шла, поскользнулась и полетела на асфальт.

Села с размаху на пятую точку, сижу, смеюсь, потому что плакать мне что ли? Не расшиблась вроде, пострадала только гордость. И тут ко мне откуда ни возьмись бегут девочки в серебряной и золотой краске с головы до пят - живые скульптуры - берут под локти, ставят на ноги, отряхивают, спрашивают, нужна ли помощь, смеются над тем, как я в первую очередь бросилась свалившиеся с головы очки ловить.

По-моему, любимый Питер веселит меня как может. Значит, и правда пора градус страданий сбрасывать.

...и немного музыки перед сном.

 

Сейчас я пишу на компьютере, но я ведь прошла весь путь и даже перьевой ручкой писала. Конечно, тогда уже у всех были шариковые, но в моём детстве было очень круто иметь перьевую и писать чернилами. Так как я пишу свои истории с раннего детства, то сначала они все были в тетрадках. Тетрадки заняли длительный период в моей жизни, потому что я продолжала в них писать и уже учась в универе, и даже уже пойдя на работу.

Потом было недолгое время печатной машинки, потому что папа принёс для меня списанную с работы. Да, она была старенькая, но это были такие интересные ощущения. И свои работы на Всероссийский фестиваль молодой литературы, лауреатом которого я стала в 2001 году, я печатала на этой машинке.

Писать на компьютере я начала где-то в 2002 году. Тогда же в мою жизнь пришёл интернет, сначала в инет-кафе, а потом уже и дома.

Всё ещё минута пятнадцать секунд планки и больше не могу

Повторила в последний раз формулы по физике, экзамен завтра, удачи мне, надеюсь, что ничего не забуду

Нарисовала ещё кусочек Хрустальной Госпожи

Съездила посмотреть, где будет ЕГЭ, решила, что выходить из дома, чтобы час проездить на метро и полчаса поискать школу, несерьёзно, и дошла от Кожуховской до Курской. И это кайф — идти по городу без карты, искать кусочки карты возле автобусных остановок, иногда находить где-то вдалеке знакомые ориентиры, узнавать места и чувствовать, наверное, душу города. Лучше любого квеста, честное слово. А Южнопортовый район очень классный, там есть и крупные шоссе, вдоль которых стоят магазины и едальни, и зелёные уютные кварталы. Довольно контрастно, всё как я люблю

Таймер на Фикбуке — очень удобная вещь, главное, не забывать, что он существует. Я немного забыла и очень удивилась, когда статья выложилась :)

Полчаса гитары

Чуть-чуть подредактировала Огненную Тень

Система "Спаси-Себя-Сам" для Главного Злодея / 人渣反派自救系统 (Rénzhā Fǎnpài Zìjiù Xìtǒng) / The Scum Villain’s Self-Saving System

Автор: Мосян Тунсю 墨香铜臭 (Mòxiāng Tóngchòu)

Год выпуска: 2015

81 глава, 14 экстр, выпуск завершён.

 

Перевод с английского: Псой и Сысой

Редакция: kaos

Помощь в сверке с китайским текстом: Диана Котова (DianaTheMarion)

 

Оглавление:

Глава 20. Будни сюжетного негра

Глава 21. Собрание Союза бессмертных. Часть 1

Глава 22. Собрание Союза бессмертных. Часть 2

Глава 23. Вот так сюрприз! Часть 1

Глава 24. Вот так сюрприз! Часть 2

Глава 25. Как нести звание злодея с честью. Часть 1

Глава 26. Как нести звание злодея с честью. Часть 2

Глава 27. Как нести звание злодея с честью. Часть 3

Глава 28. Против Системы не попрёшь

Глава 29. Тут Система бессильна

Глава 30. Лекарство от смерти

Глава 31. Обратный отсчёт до возвращения главного героя

Глава 32. Воссоединение. Часть 1

Глава 33. Воссоединение. Часть 2

Глава 34. Монстр в чистом виде!

Глава 35. Подмоченная репутация. Часть 1

Глава 36. Подмоченная репутация. Часть 2

Глава 37. Лабиринт Водной тюрьмы. Часть 1

Глава 38. Лабиринт Водной тюрьмы. Часть 2

Глава 39. Лабиринт Водной тюрьмы. Часть 3

Глава 40. Бегство от смерти в Хуаюэ. Часть 1

Глава 41. Бегство от смерти в Хуаюэ. Часть 2

Глава 42. Потасовка в винной лавке

Глава 43. Конец всему

Глава 44. Пособие по самовозрождению

Глава 45. Особенности демонической культуры

Глава 46. Переполох в гнезде демонов

Глава 47. Отряд беззаветных сплетников Цзянху

Глава 48. Не ведая о встрече

Глава 49. Действительное положение дел

Глава 50. Разбитая вдребезги картина мира

Глава 51. Этот сон полон боли

Глава 52. Сожаления горы Чунь

Глава 53. Новая встреча учителя и ученика

Глава 54. Несчастливое воссоединение

Глава 55. Жизнь под домашним арестом

Глава 56. Человек в гробу

Глава 57. Священный Мавзолей

Глава 58. Зал Восторгов, зал Ярости, зал Сожалений

Глава 59. Тает снег, трескается лед

Глава 60. Старый глава дворца Хуаньхуа

Глава 61. Первая стража одиночек

Глава 62. Вторая стража одиночек

Глава 63. Путешествие на юг

Глава 64. Рандеву во вражеском лагере

Глава 65. Ну и семейка!

Глава 66. Скандал в приличном обществе

Глава 67. Трое в пути

Глава 68. Храм Чжаохуа. Часть 1

Глава 69. Храм Чжаохуа. Часть 2

Глава 70. Храм Чжаохуа. Часть 3

Предыдущая глава

По толпе тотчас поползли изумленные шепотки:

— Неужто Су Сиянь и вправду родила от него ребенка?

— Кто же это?

— Но как это возможно — ведь она встречалась с Тяньлан Цзюнем лишь с целью выудить у него информацию…

Другие же были куда больше озабочены биологической стороной вопроса [1]:

— Выходит, у демонов и людей действительно может быть потомство?

— Вообще-то, физические различия не столь уж велики — так почему бы и нет?

читать дальшеОтвечая им всем разом, великий мастер Уван поведал:

— Может, изначально Су Сиянь и сблизилась с Тяньлан Цзюнем лишь по приказу своего наставника, но, хоть она и была сильна духом, как могла она не попасться на удочку обманчивого обаянию демона? Этот старый монах признает, что, всего на миг утратив бдительность, она могла совершить неверный шаг, о котором ей предстояло горько сожалеть всю жизнь [2]. К моменту битвы на горе Байлу она уже понесла дитя. Что же до того, кто этот ребенок, то его имя давно известно всем вам — это не кто иной, как тот, о ком упоминалось совсем недавно — тот самый Ло Бинхэ, захвативший власть во дворце Хуаньхуа!

Стоило этим словам сорваться с губ, как приглушенные шепотки переросли в затопивший зал гул.

Шэнь Цинцю не удержался от того, чтобы украдкой взглянуть на ученика.

Вначале тот невозмутимо слушал, знай себе посмеиваясь, однако, по мере того, как все новые подробности жизни его родителей становились достоянием общественности, его лицо все больше мрачнело, пока улыбка окончательно не покинула побледневшее лицо, на котором льдистым блеском сверкали темные глаза.

В задумчивости коснувшись костяшками пальцев рукояти Сюаньсу, Юэ Цинъюань возвысил голос:

— Мне доводилось встречать мастера Су Сиянь [3] на собрании Союза бессмертных за несколько лет до тех событий — Ло Бинхэ и впрямь сильно на нее похож. Поначалу я думал, что это простое совпадение – в конце концов, в этом мире многие разделяют схожую наружность – но учитывая, что он действительно наполовину демон, это все объясняет…

Глава клана Баци и тут не преминул вмешаться:

— Если он вынудил ее, в этом нет ее вины. Но зачем же она, зная, что носит во чреве отродье демона, дала ему рождение?

— И то правда, — тотчас поддержал его кто-то, — ведь, не дай она ему жизни, тем самым Су Сиянь избавила бы мир от этого бедствия во плоти. Отчего бы ей не прервать беременность?

— Позор, сущий позор! Неудивительно, что я прежде не слыхал об этой Су Сиянь — само собой, дворец Хуаньхуа сделал все, чтобы замять этот скандал. Взрастить предательницу в своем гнезде — если бы она не умерла на месте, то опозорила бы честь своего учителя!

Внимая этому гласу народа, великий мастер Учэнь некоторое время колебался, качая головой, но в конце концов решился:

— Послушайте, ни к чему чернить репутацию милостивой госпожи [4] Су, которая, ко всему прочему, давно опочила. Все не так просто, как представляется господам. Им следует принять во внимание, что сила крови демона не дозволила бы матери погубить плод, накрепко связав его жизнь с ее собственной — попытка прервать беременность была бы самоубийственной. И все же Су Сиянь, обладая гордой и бесстрашной натурой, не пожелала примириться со своим положением, терпя косые взгляды и пересуды. Приняв у старого главы Дворца снадобье, смертельное для демонов, она оставила дворец Хуаньхуа, и впредь никто ее не видел. Во имя милости Будды [5], попрошу господ следить за своими речами [6].

Лицо Ло Бинхэ ничего не выражало, однако его пальцы то сжимались в кулак, то вновь распрямлялись.

Рядом с ними кто-то с жаром прошептал:

— Дитя, отвергнутое матерью еще до рождения — ни капли милосердия к собственной плоти и крови! Как может женщина быть столь жестокосердной!

— Верно, не поддайся она соблазну, какое великое ее ждало бы будущее! Имя Су Сиянь прогремело бы по всему миру заклинателей!

— Ни за что не пошла бы на подобное даже ради всех сокровищ мира: подумать только, закрутить интрижку с демоном, чтобы он наградил тебя своим проклятым семенем! Вот уж спасибо, несите мимо подобное подношение, пусть бы и на драгоценном подносе.

— Видимо, Су Сиянь со стыда не смела взглянуть в глаза своему наставнику, вот и сбежала.

— Все это никак не касается Тяньлан Цзюня, — внезапно вновь возвысил голос глава клана Баци. — И основывается лишь на словах старого главы Дворца. — Зал погрузился в мертвую тишину. Не замечая повисшего в воздухе напряжения, глава клана Баци продолжил: — Я всего лишь высказываю собственное мнение, но, по-моему, вам стоит его услышать. Неужто вы и впрямь устроили засаду на горе Байлу, приняв эту историю за чистую монету? Сдается мне, что все это от начала до конца — не более чем выдумки отвергнутого любовника. Более того, отправить невинную девушку к известному своим коварством демону, учить ее притворяться и обманывать и в конце концов, снабдив ее опасным зельем, выдворить с глаз долой — все это представляется мне просто возмутительным. Мы в нашем клане Баци никогда бы не поступили так с сотоварищем.

Его слова изрядно удивили Шэнь Цинцю: неужто даже этот самодовольный баран [7] способен призвать к здравому смыслу толпу, жаждущую лишь поругания себе подобных? Похоже, его IQ также претерпел любопытные метаморфозы с момента их последней встречи, явно превысив полагающийся обычному статисту уровень.

— Вздор! — выплюнул настоятель Уван, сдвинув седые брови. — Демоны испокон веку ополчались на Царство Людей — и что же, нам следовало подождать, пока Тяньлан Цзюнь утопит наши школы в крови? Да и мыслимо ли возводить на главу уважаемой школы обвинения в столь гнусных злодействах? Что же до этого демонического отродья, то разумеется, нельзя было дать ему появиться на свет! Остается посетовать на то, что дьявольское семя оказалось сильнее яда!

Его категоричное высказывание было тотчас поддержано ободряющими выкриками и хлопками. На лице великого мастера Учэня, соединившего ладони в молитве, напротив, застыло выражение глубочайшего неодобрения.

Не то чтобы злоключения Су Сиянь вовсе не встретили сочувствия в собравшихся, однако общее настроение вкупе с проникновенной речью великого мастера Увана так подействовали на слушателей, что они не пожелали внять голосу разума. В конце концов, речь ведь шла об исчадии дьявола Ло Бинхэ, кто осмелился бы высказаться в его защиту? — вот они и чихвостили его в свое удовольствие.

Веки Ло Бинхэ опустились, скрывая наводящий трепет взгляд. Казалось, он прислушивается к говорившему, однако мысли его явно витали в иных сферах. Черты, несколько смягчившиеся за последние дни, казалось, вновь покрылись ледяной коркой.

Казалось, собравшиеся в зале Великой Силы пытаются перещеголять друг друга в вариациях на тему того, что Ло Бинхэ вообще не следовало рождаться на свет, и как славно было бы, если бы мать погубила его уже в утробе — однако тот, кому они перемывали кости, казалось, вовсе их не слышал.

Вот как должны были развиваться события согласно оригинальному сюжету: главы школ собираются, чтобы обсудить, что им делать с исходящей от Тяньлан Цзюня угрозой → выскочившие как чертик из коробочки демоны творят бесчинства → Ло Бинхэ единолично одолевает их, завоевывая симпатии окружающих. Однако после того, как этот квохчущий курятник в обличии собрания заклинателей принялся так и эдак склонять его происхождение, надежд на то, что события примут верное направление, оставалось все меньше.

Поглядывая на молчаливого Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю начал жалеть о своем решении.

Надо было отказаться от этой миссии.

— К чему подобные речи? — вздохнул великий мастер Учэнь. — Увы, милостивая госпожа Су сгинула, оставшись в горьком одиночестве — хоть старый глава Дворца посылал людей на ее поиски, они не увенчались успехом — и кто знает, что ей довелось выстрадать перед смертью. Что же до Ло Бинхэ, то, пусть в его жилах и течет кровь демона, но он пока никому не причинил серьезного вреда…

— Шиди чересчур великодушен, — одернул его настоятель Уван. — Или вы забыли, как чуть не расстались с жизнью в городе Цзиньлань? Кому, как не вам, знать о коварстве и жестокости демонов? Против них всегда лучше применять превентивные меры. Эта парочка — отец и сын — долгое время вынашивали злодейские планы, и теперь собираются сообща нанести удар, повергнув наш мир во прах. Выступая в их защиту, вы выказываете не милосердие, а прямо-таки женское мягкосердечие [8], и при этом сами ужаснетесь результату своего благодушия, когда наш сон станет явью!

Хоть уровень самосовершенствования великого мастера Увана, безусловно, был высок, он явно выбрал не ту школу, ведь от буддиста у него была разве что бритая голова — вместо того, чтобы источать ауру просветленности, он прямо-таки раздувался от агрессии. Воистину, топор смотрелся бы в его руках куда уместнее настоятельского посоха, да и звание «великого мастера» куда больше подходило Учэню, который, не отличаясь выдающимися талантами, обладал щедрым и незлобивым сердцем. Даже под градом упреков он сумел сохранить невозмутимость:

— Но ведь то, что они действуют сообща — не более чем догадка, если я не ошибаюсь?

Неизвестно, как долго еще препирались бы старейшины храма Чжаохуа, не вмешайся Юэ Цинъюань:

— В сговоре они или нет, одно я могу сказать уверенно: Ло Бинхэ — дурной человек. — Возвысив голос, он обратился к толпе: — Цинцю, может, наконец дашь о себе знать?

Волосы Шэнь Цинцю встали дыбом [9] от неожиданности. Помедлив, он все же поднялся на ноги.

Он чувствовал себя, будто ученик начальной школы, которого учитель вызвал к доске, чтобы отчитать перед всем классом — лицо так и горело, однако у него хватило выдержки, чтобы безмятежно поклониться:

— Глава школы.

После того, как все взгляды обратились на Шэнь Цинцю, тот, кто сидел рядом с ним, также неизбежно должен был привлечь к себе внимание общественности — и точно: тут же кто-то воскликнул:

— Ло Бинхэ! Смотрите, это же Ло Бинхэ!

— Это и правда он! Когда он появился?

— И Шэнь Цинцю здесь! Разве он не мертв?

— Но он же уничтожил себя в городе Хуаюэ прямо у меня на глазах…

В воцарившуюся какофонию вплелись и нежные голоса трех сестричек-даосок: вцепившись в друг друга, они жадными глазами уставились на них — вот только отчего-то Шэнь Цинцю казалось, что на сей раз их девичья застенчивость направлена не на ученика, а на него самого…

Окинув его нечитаемым взглядом, Юэ Цинъюань бросил в лоб:

— Покончил с этим маскарадом [10]?

Прежде глава школы никогда не заговаривал с ним столь резким тоном — да что там, одно слово «маскарад» из его уст ошарашило Шэнь Цинцю, будто глава школы только что приказал всыпать ему бамбуковых палок [11]. Похоже, Лю Цингэ не пожалел цветистых выражений, описывая события последних дней.

При этой мысли Шэнь Цинцю поклялся, что однажды утащит Чэнлуань, чтобы порубить им все свиные ножки на кухнях всех двенадцати пиков — после этого Лю Цингэ вовеки не вернуть своему мечу былого сияния!

«Мне одному не наплевать на сюжет? — взъярился он про себя. — Может, обратите уже внимание на демонов, которые засидели весь ваш Храм, будто мухи — варенье? Мне, вообще-то, положено поощрять благие порывы главного героя, а не отыгрывать козла отпущения!»

Он уже собирался было привлечь внимание окружающих к затесавшимся в их ряды подозрительным фигурам, когда настоятель Уван грохнул посохом об пол, злорадно ухмыляясь:

— Что ж, Ло Бинхэ, ты любезно избавил нас от многих хлопот, пожаловав к нам самолично. Так почему бы тебе не поведать о том, что замыслили вы с Тяньлан Цзюнем?

— Я в этом не участвую, — ледяным тоном отозвался Ло Бинхэ.

— Он же твой отец, — выкрикнул кто-то из толпы, — как же ты смеешь утверждать, будто не имеешь отношения к его начинаниям?

— Он мне не отец, — равнодушно бросил Ло Бинхэ.

— Пытаешься вывернуться даже перед лицом беспристрастной истины [12]? — обличительно пророкотал великий мастер Уван. — Кто мы, по-твоему — легковерные дети?

Однако Ло Бинхэ лишь упрямо тряхнул головой:

— Он мне не отец.

— Воистину, ты — чума нашего тысячелетия, — фыркнул великий мастер Уван. — Истребив тебя во чреве, Су Сиянь оказала бы всем нам неоценимую услугу!

Эти жестокие слова наконец угодили в цель: Ло Бинхэ шумно втянул воздух, в глубине глаз мелькнула алая вспышка. На задумываясь ни на мгновение, Шэнь Цинцю поймал его за руку, удерживая на месте.

Лю Цингэ застыл за спиной Юэ Цинъюаня, скрестив руки на груди. При виде того, как Шэнь Цинцю у всех на глазах хватается за руку Ло Бинхэ у него на лбу запульсировала жилка.

— Эй! — вырвалось у него, и к этому он ничего не добавил — по всей видимости, не нашел слов от возмущения. Однако Шэнь Цинцю сделал вид, что попросту не заметил его вспышку, ведь если Ло Бинхэ сейчас впадет в раж, это будет посерьезнее недовольства Лю Цингэ. Тут уж не до репутации — будучи второстепенной, арка с храмом Чжаохуа все же требовала к себе крайне осмотрительного отношения.

Если сейчас все эти сотни заклинателей навалятся на них скопом, они смогут в одночасье стереть в порошок его вместе с Ло Бинхэ; не поможет даже его необоримая аура главного героя, ведь монахи из храма Чжаохуа славились умением рассеивать демоническую энергию — это-то Шэнь Цинцю сознавал куда лучше этой безбашенной парочки, Цзючжун Цзюня и его дочурки.

— Кто такая Су Сиянь? — холодно бросил Ло Бинхэ. — Моя мать была прачкой.

— Слова настоятеля Увана не имеют под собой основания, — мягко заверил его Шэнь Цинцю. — Ты же знаешь, что за человек был старый глава Дворца. Едва ли стоит прислушиваться к этим пересудам о далеком прошлом, так что просто не обращай внимания!

Он намеренно использовал менторский тон, пытаясь передать ученику хотя бы часть собственной невозмутимости. Ло Бинхэ потянул за его руку, словно требуя подтверждения своих слов:

— Учитель, Тяньлан Цзюнь мне не отец. Мне вообще не нужен отец.

Шэнь Цинцю не знал, что и сказать на это, а потому лишь крепче сжал его ладонь, тем самым веля ученику успокоиться.

В оригинале прошлое Ло Бинхэ было описано лишь в самых общих чертах, а потому Шэнь Цинцю мог только догадываться, какой эффект произведут на него все эти откровения — едва ли тут помогут пара утешительных слов и ласковое похлопывание по макушке.

Все его фантазии в одночасье пошли прахом — отец и сын попросту отказывались признавать друг друга. Тяньлан Цзюнь как чистокровный демон и прежде был невысокого мнения о семейных связях, а тут еще добавьте все то, что он претерпел по вине Су Сиянь и ее приспешников, и станет яснее ясного, что ему и впрямь не с чего любить Ло Бинхэ. При встрече в Священном Мавзолее он не выказал ни тени теплоты, даже не упомянув при Ло Бинхэ об их родстве. Что до Су Сиянь, то и с ней дело обстояло ничуть не лучше — она с самого начала сделала свой выбор: притворство, ложь, шпионаж, манипуляция, предательство, презрение — и наконец полное отторжение.

Воистину, Ло Бинхэ был нежеланным ребенком.

— Других слов от демона я и не ожидал, — насупил брови настоятель Уван.

Однако Ло Бинхэ вновь обратился не к нему, а к Шэнь Цинцю:

— Если он мой отец, почему он об этом даже не упомянул?

И в самом деле, всем, на что расщедрился Тяньлан Цзюнь, были слова: «Вылитая мать». И что дальше?

А ничего.

Шэнь Цинцю хранил молчание. Что он мог сказать на это? Потому что твой отец — больной на всю голову безответственный тип?

Все это неправильно — от начала и до конца. Шэнь Цинцю был уже сыт по горло этим тошнотворным бредом.

— Братья и сестры, — начал он, озирая собравшихся, — не делайте опрометчивых выводов. Сегодня Ло Бинхэ пришел сюда вовсе не с дурными намерениями — совсем напротив…

— Верно, послушайте горного лорда Шэня, — вторил ему великий мастер Учэнь.

Шэнь Цинцю послал ему благодарный взгляд, но настоятель Уван осклабился:

— Не с дурными намерениями, говорите? А чем вы тогда объясните это?

Его голос взвился к концу фразы, и одновременно с этим с места сорвалась дюжина монахов-бойцов в красно-золотом облачении, тут же скрутив нескольких из присутствующих — прижатые к земле тела источали демоническую энергию. Зал тотчас наполнился криками:

— Здесь демоны!

— Ло Бинхэ, а ты неплохо подготовился!

Вся сюжетная линия летела к чертям!

Эти злополучные приспешники Цзючжун Цзюня, чья миссия изначально заключалась в том, чтобы пасть во имя репутации главного героя, вот-вот закопают ее на такие глубины, откуда ей едва ли суждено выбраться — ведь все, само собой, решили, что эту засаду устроил Ло Бинхэ!

Повинуясь мгновенному предчувствию, Шэнь Цинцю вскинул веер — и точно, в него тут же врезался посох настоятеля Увана. Приподняв веер, заклинатель без усилий удерживал посох в воздухе, судорожно обдумывая дальнейшие действия.


Примечания:

[1] Биологическая сторона вопроса – в оригинале 生殖隔离 (shēngzhí gélí) – в пер. с кит. «репродуктивная изоляция» - биологический критерий вида (т.е., представители разных видов не могут иметь плодовитого потомства).

[2] Совершить неверный шаг, о котором ей предстояло горько сожалеть всю жизнь – в оригинале пословица 一失足成千古恨 (yī shīzú chéng qiāngǔ hèn) – в пер. с кит. «раз ошибившись, раскаиваться долгие годы».

[3] Мастер Су Сиянь — на самом деле, в оригинале Юэ Цинъюань употребляет слово «старейшина» 前辈 (qiánbèi) цяньбэй (старшее поколение, старший коллега), но это немного странно звучит по отношению к молодой женщине.

[4] Милостивая госпожа 施主 (shīzhǔ) шичжу — буддийский термин, означающий «податель милостыни, прихожанин».

[5] Во имя милости Будды 我佛慈悲 (wǒfócíbēi) – в пер. с кит. «сострадателен, как к самому себе».

[6] Следить за своими речами – в оригинале 少造口业罢 (shǎo zào kǒuyè bà) – будд. «не впадать в словесный грех» (ложь, хвастовство, пустословие).

[7] Самодовольный баран — в оригинале KY от Kuuki Yomenai — тот, кто не умеет улавливать витающее в воздухе настроение, прочувствовать атмосферу.

[8] Женское мягкосердечие 妇人之仁 (fùrénzhirén) – в пер. с кит. «женское милосердие» (иронически о мелком благодеянии, о дамской благотворительности).

[9] Волосы встали дыбом — китайское выражение 背嵴一毛 (bèi jǐ yī máo) дословно переводится как «шерсть на спине встопорщилась хребтом».

[10] Маскарад — в оригинале 胡闹 (hú nào) — в пер. с кит. «безобразничать, шалить, ходить на голове, затевать ссоры», а также диалектное «распутничать».

[11] Всыпать бамбуковых палок — выражение 打板子 (dǎ bǎnzi) в дословном переводе означает «получить наказание бамбуковыми палками», в переносном же — «подвергнуться порицанию, получить на орехи».

[12] Беспристрастная истина – в оригинале 铁证如山 (tiězhèngrúshān) – в пер. с кит. «неопровержимое доказательство, несокрушимое, как гора».