Свежие записи из блогов Арабелла

Была в средневековой Англии такая процедура как
Proof of age inquisition - официальное расследование (инициируемое представителями королевской власти) для подтверждения совершеннолетия какого-либо субъекта.

Причины понятны - от этого зависело, кто управляет наследством, сам субъект или его опекуны, и насколько он вообще имеет какие-то права и обязанности.

скрытый текстСовершеннолетие, кстати, для мужчин и женщин наступало в разное время.С XIII века у дворянства оно составляло 21 год для мужчины и 16 для незамужней женщины. Замужняя становилась совершеннолетней автоматически, если, конечно, уже достигла разрешенного брачного возраста 14 лет.

Пара примеров того, как подтверждался возраст субъекта.

1. Запись сделана в Бранкетре в субботу после дня св. Жиля, в 17 год правления Эдуарда I (1289 год).
Томасу, сыну Болдуина Филлола, родственнику и наследнику Мэтью Маунтела, в начале прошлого Великого поста было 22 года.
Роберт Дайкет знает это, потому что у него есть сын, родившийся в праздник переноса мощей святого мученика Томаса Бекета, а упомянутый Томас (Филлол) родился в начале предшествующего Великого поста.

Уильям де Брэм знает об этом от сына соседа, который того же возраста. Роберт де Тайвинг тоже.
Уильям де Перле знает это по своему собственному сыну, который старше его на год и семь недель.
Ричард де Бурес родом из города, где он родился, и хорошо знает его возраст.
Томас де Топпингхо знает это по смерти своего отца, который умер два года спустя; а Джон де Топпингхо - по смерти своего отца, который умер за два года до рождения Томаса.

Гилберт Смит (Фабер) знает это по своему сыну, который на два года старше.
Роберт де Шальдефорд знает это, потому что двадцать четыре года назад он был сотником Уихэма и часто бывал в доме отца Томаса.
Другие знают это от верных людей, которые знают правду.

2. Алан, сын и наследник Роджера ла Зуша, так же называемого ла Зух и ла Суш.
Предписание Питеру Хейму и Роберту де Радингтону с просьбой выяснить, является ли упомянутый Алан, находящийся под опекой короля, совершеннолетним, как он говорит, или нет, от 20 июня 17 года правления Эдуарда I.
Расследование завершено в канун дня Святой Маргариты 17 года правления Эдуарда I.
Упомянутому Алану, который родился в Северном Молтоне и был крещен в тамошней церкви, исполнился 21 год в день Святого Дениса 16-го года правление Эдуарда I.

Настоятель Лайлсхалла говорит, что упомянутый Алан родился в Девоне в праздник Святого Дениса, и в этот праздник ему исполнилось 22 года, он знает это, потому что четыре года назад он присматривал за усадьбой отца Алана в Эшеби, и знал от его отца и матери, что ему было тогда 18 лет.
Приор Репиндона согласен и знает это, потому что его предшественник был назначен настоятелем в том же году [рождения Алана] и был приором в течение двенадцати лет, а сам он уже десять лет является приором.
Приор Свэйси согласен, поскольку он был приором в течение двадцати лет и видел его (Алана) до своего назначения, когда тому было 2 года.

Приор Ульвескрофта согласен, поскольку он расспрашивал религиозных людей, и особенно монахинь Граседье, которые живут недалеко от поместья отца Алана в Эшеби.
Брат Уильям Иснах из Герендона согласен с этим, поскольку он подавал ...(какие-то иски, затрудняюсь с переводом)... почти двадцать два (?) года назад, а Алан родился накануне праздника Святого Дениса.
Джеффри, приор Брэкела согласен, потому что он всегда был с предками Алана и... двадцать четыре года назад тоже, а через два года после этого родился Алан.

Ричард ле Флеминг, рыцарь, согласен и знает об этом от жены Уильяма де Рейли, которая была няней Алана.
Джон Панчардон, рыцарь, согласен, поскольку он держит свои земли в течение такого же времени.
Альфред де Сулени, рыцарь, согласен, поскольку его первенец родился в тот же день.
Джон де Куртени, рыцарь, согласен, потому что его мать умерла на Пасху перед рождением Алана.

Уильям (?) де Санкто Альбино, рыцарь, согласен, поскольку его брат подарил ему некоторые земли, которыми он владеет в течение двадцати одного года, а годом ранее родился Алан.
Уильям Л'Эстранж (Незнакомец), рыцарь, согласен, поскольку его (Алана?) отец посвятил его в рыцари шестнадцать лет назад, на Рождество, когда Алан носил перед собой меч, и ему тогда было 6 лет, за исключением периода между Рождеством и днем святого Дениса.
Роберт де Круз, рыцарь, согласен, потому что у него есть дочь того же возраста.

Генри ла Зуш, клерк, согласен, поскольку он его дядя, и также знает об этом от того, кто в то время был священником церкви в Хэмме.
Уолтер, священник из Манчестера (?), согласен с этим, поскольку церковь Карлингфорда в Ирландии была передана ему почти двадцать два года назад, и когда новость дошла до него в Девоне, мать Алана готовилась рожать.
Роберт, священник из Пакинтона, согласен с этим, поскольку он был рукоположен в сан викария во время Очищения двадцать два года назад, а Алан родился на следующий день после праздника Святого Дениса.

Идею смешивать красное вино с фруктами, пряностями и медом подали римляне.
В Древнем Риме белые и красные вина были продуктами массового употребления, которые экспортировали во все уголки империи в амфорах и бочках. Во время трапез и многочисленных пирушек у зажиточных семейств, высоко ценилось выдержанное, старое вино.

скрытый текстСимволом варварской неумеренности считалось пить вино не разбавленным и на пустой желудок. Для придания напитку более сложного вкуса и возможности консервировать перебродивший сок на долгие годы, в вино добавляли воду и пряности.
Перед подачей, особенно зимой, вина подогревали в сосудах и пропускали через бронзовые сита, чтобы очистить от специй и примесей. Вино со специями, например, с лепестками фиалок или роз, листьями алое, можжевельником, лавровыми листьями, мятой, фенхелем, медом, ценились в древнеримской медицине.
Со временем жители северной Европы усовершенствовали рецепт горячего вина, выкристаллизовали его основу и напиток приобрел именно те узнаваемые рамки, в которых сейчас и готовят глинтвейн во всем мире.
Глинтвейн – это самый популярный коктейль из вина (горячий алкогольный напиток), имеющий простой и гениальный состав: нагретое красное вино со специями (пряностями) и медом (сахаром).

Ниже Вы можете найти реконструированный рецепт пряного вина из книги «Парижский домохозяин», XV век.

4 чашки сухого белого или красного вина
150 г сахара
1 ч. л. молотой корицы
1 ч. л. молотого имбиря или небольшой кусочек сушеного имбирного корня
1 небольшой кусочек галангового корня( используется в кулинарии как аналог имбиря).

Перетрите специи, если необходимо, и смешайте с сахаром. Влейте вино и хорошенько перемешайте. Оставьте на два часа, периодически помешивая. Процедите вино через сложенную вдвое марлю; повторяйте, пока вино не станет прозрачным. Перед употреблением поставьте на несколько дней в холодильник в закупоренной бутылке.

Отсюда

Полезные советы. Написание и первая вычитка текста

Убрать лишние местоимения, то есть все, без которых понятно, кто на ком стоит (свой, своя, мой, наше, его, их и проч. по падежам)
Убрать неопределённости: некоторые, какие-то, как-будто, что-то и т.д., если они не важны для сюжета.
Также почистить всякие "может быть", "наверное", "похоже", "всё ещё" и прочие вставки, если без них можно обойтись.
По возможности уменьшить количество "что", изменяя предложения.
Почистить плеоназмы (избыточные словосочетания, дублирующие смысл сказанного)
Почистить канцелярит.

скрытый текстНе рассказывать читателю о том, что произойдет, до того, как это произойдет. И если уж герой излагает подробный план действий, что-то обязательно должно пойти не так.
Любую сцену можно уничтожить бессмысленными детальными описаниями.
Вырезать сцены, от которых можно избавиться без каких-либо последствий для сюжета.

Обратить внимание, можно ли обойтись без:

себя, себе, собой, собою (и т.д.)
уж, уже, тот, та, то, те
столь, сколь
целый, целая, целое, целые, в целом
с его (её, их, твоей, моей, вашей, нашей, своей) стороны
я, мне, меня и т.д. он, она, они, оно
все, всё, это, эта, эти, этот, этих
какой-нибудь (все местоимения с окончанием «-нибудь»)
что-либо (все местоимения с окончанием «-либо») (все местоимения с окончанием «-либо»)
кажется, казалось, который,

ещё, потом, вдруг, внезапно, медленно, остальное, достаточно, довольно, постепенно, напрочь, никак, вокруг, судя по всему, ибо, нечто, быстро, наконец, наконец-то, почему, отчего, явно, даже, собственный, собственно, много, немного, ведь, действительно, точно, хотя бы, хоть, ужасно, лишь, где-то, невольно, очень, прекрасно, сразу, именно, вполне, например, конечно, прямо, гораздо, по сути, отлично, совершенно, абсолютно, сам, самый, между, видимо, просто, будто, только, что-то, если…то (то – часто лишнее), похоже, после, мгновенно, вмиг, фактически, бесспорно, при этом, о том, каждый раз, откуда-то, куда-то, тем не менее, таким образом, главным образом, же (в остальном же, так же…), задумчиво, некоторое время, несколько минут (мгновений, столетий), вообще, скорее, почти, более, практически, пожалуй, таки

Джудит Беннетт о том, как изучалась и изучается жизнь средневековых женщин (пересказ Миллы Коскинен)

Когда феминистки в конце 19-го века начали сплачивать ряды, они довольно быстро обратились к средним векам: как женщины получали образование? Какой работой они занимались? Какие законные права они имели? Занимались ли они политикой?

скрытый текстСобственно и сегодня есть сотни феминистов-средневековщиков, изучающих с этой точки зрения философию, науку, искусство, музыку, религиозные тексты. Это настоящая элита, имеющая долгое и дорогое образование, знающая старые языки и наречья. Их проблема в том, что они пытаются проникнуть в прошлое женской истории, изучая разрозненные и не всегда достоверные источники, написанные, по большей части, мужчинами. Тем не мнее, их влияние на умы тех, кто только начинает карьеру историка, нельзя недооценивать. Например, тех студентов и молодых ученых, которые убеждены в том, что сегодня женщина живет в некоем золотом веке свободы и неограниченных возможностей, которые были получены совсем недавно, ждет довольно много сюрпризов при изучении Средневековья.

Для начала, Средневековье – это невероятно долгий период длиной во множество столетий: раннее средневековье (500 – 1000 гг), среднее (1000 – 1300 гг) и позднее (1300 – 1500 гг).
Во-вторых, большое значение имеет исторический контекст условий жизни и событий изучаемого периода. В третьих, совершенно невозможно делать какие-то выводы о европейской средневековой женщине, не принимая во внимание «женский вопрос» и способы его решения в сопредельных Европе странах.

Примером того, как модифицировались наши представления о средневековой женщине, может служить эссэ Эйлин Пауэр о женщинах в томе «Наследие Средних Веков» (1926 г). Эта работа до сих пор является одной из самых влиятельных при формировании взглядов на место женщины в мире средних веков, но вот ведь беда: это эссэ – не совсем то, что Пауэр, историк и преподаватель в лондонской высшей экономической школе, написала изначально. Издатели просто потребовали, чтобы она его переделала, потому что оно, по их мнению, было «недостаточно уважительным к а) женщинам, б) церкви и в) правилам приличия». Это из ее письма подруге, которое она зло подписала «нянька в детском саду, во время урока вышивания».

Но даже в выхолощеном виде, эссэ Пауэр, сосредоточенное на ситуации центральних и поздних средних веков, дает хорошее представление о статусе женщины того времени по отношению к мужчине.

Пауэр утверждает, что, во-первых, здесь имеет место быть сильное расхождение теоритеческого представления о роли женщины в обществе, каким оно виделось тогдашними социологами, и практикой повседневной жизни. Как минимум, путаница и противоречия теорий делали их просто неприменимыми в быту. Во-вторых, Пауэр оценивает довольно благосклонно общий социальный статус средневековой женщины того периода. Она отмечает, что сложности, разумеется, были. Не могли даром пройти сочинения, сочащиеся ненавистью к женщине, законы, как бы подразумевающие, что женщина – существо неполноценное, сама социальная структура, во многом наделяющая мужчину правами над женской жизнью и бытом. Но, на самом деле, между мужчиной и женщиной тех времен существовал некий корявый, но прочный балланс сил, в которой позиция женщины не была ни неполноценной, ни доминирующей. В третьих, Пауэр оценивает тот период для женщин вцелом если и не «золотым», то достаточно хорошим. Всё это доказывается примерами из жизни феодальных леди, горожанок и крестьянок.

Разумеется, после Пауэр были предприняты и другие попытки проанализировать жезнь средневековой женщины, даже неколько : в 30-х, 60-х и 90-х годах. Современный взгляд на этот вопрос заключается в том, что на судьбу отдельного человека в средневековом обществе влияли три фактора: раса, класс и пол. Но даже это триединство только начинает раскрывать «женский вопрос Средневековья».

Для начала, женщины были разные: кто-то оставался одиноким на всю жизнь, отвергая замужество как таковое. Другое выходили замуж настолько рано, что их жизнь определялась ролью жены, матери и хозяйки. Третьи рано вдовели, и тогда наступала их совершенно новая жизнь с непривычным статусом. Четвертые более или менее плавно переходили из одного состояния в другое. Трудно ожидать, чтобы менталитет женщин, живущих такими разными ценностями, был идентичен.

Во-вторых, принадлежность к определенной религии формировала и менталитет, и вполне бытовую, ежедневную рутину, не говоря уже о социальном статусе женщины. Христианство, иудаизм, мусульманство, мистицизм, ортодоксальные и мистические ответвления – каждое привносило что-то свое и внутри общины, и в социуме вцелом.

В третьих, жизнь свободного человека сильно отличалась от жизни батрака, а жизнь того – от жизни раба. В четвертых, чисто культурные различия: Европа населялась различными этническими группами, каждая из которых привносила свои культурные традиции, которые в отношении к женщине далеко не всегда были «переферийными», и это тоже со временем начинало влиять на социум.

Далее, существовали различия для приличных женщин и проституток, начиная с одежды и жилья, и заканчивая манерой поведения. И, наконец, региональные различия. К поздним средним векам, если не раньше, Европа четко разделилась в плане замужеств на два региона: на севере и западе женщины, не принадлежащие к аристократии, выходили замуж позже, и за мужчин более или менее своего возраста. К тому же, некоторое количество женщин не выходило замуж, не становясь при этом монахинями. На юге и востоке девушки выходили замуж рано, как правило, за мужчин вдвое старше, и незамужние уходили в монастыри.

Какого-то единогласия по вопросу среди историков, тем не менее, не существует. Историк Клапиш-Зубер возмущается положением женщин в средневековой Италии, где среднестатистическая девушка к 18 годам была уже матерью двоих детей и замужем за человеком вдвое старше себя. Клапиш-Зубер считает, что эти бедняжки проводили лучшие годы в подчинении старым мужьям, и, овдовев, оказывались в невыносимых обстоятельствах. Историки же Стэнли Чознацки, Елена Розенберг, Томас Кун и другие возражают, утверждая, что при таком подходе к делу совершенно не учитывается инициативность и способность к социальным маневрам женщин, для которых эти условия были естественными во многих поколениях. Не лучше обстоит дело и в северном регионе: здесь мечи скрестили Марианна Ковалевская и Джереми Голдберг. Их разногласия касаются процента женщин, проживавших в средневековых городах Англии.

Случаются и откровенные ляпы. Например, одна группа историков невзначай создала некий архетип эмансипированной средневековой женщины, изучая документы по сбору налогов, листы гильдий и регистры недвижимости. То ли случайно, то ли нет, от их внимания ускользнуло, что документы говорят о «вдовах», а не о «женщинах» в целом. А вдовы были совершено отдельной историей в плане прав и обязанностей перед короной.

Были, правда, общие моменты в жизни средневековых английских женщин, независимо от того, к какому социальному слою они относились. Аристократки не заседали в парламенте, горожанки не становились мэрами, а крестьянки – бейлифами. И феодальная, и королевская, и городская, и помещичья легислационные системы ограничивали имущественные права замужних женщин, давая куда большую свободу женщинам одиноким и вдовам, и большую свободу мужчинам, чем женщинам. Социальные обычаи определяли всем женам, от крестьянки до аристократки, роль помощницы мужа и безупречное поведение. Экономически жизнь была построена таким образом, что от жены требовалось умение управлять хозяйством. Эти навыки были разными в замке лорда и в домике крестьянина, но и жена лорда не могла быть просто «драгоценным камнем в короне» своего мужа. Все они, от королев до крестьянок, работали, и работали много.

Из блога: Читай & Мысли

Беречь дружбу, не идти на поводу у толпы, не насмехаться над слабостями родственников, не доверять сплетням – и много ещё чему полезному научит читательниц знаменитый роман.

Помимо оригинальной и красивой истории любви, помимо яркой главной героини, "Гордость и предубеждение" привлекает своей универсальностью. Хотя действие происходит в Англии начала XIX века, большинство коллизий, рассмотренных Остин, не ограничиваются определённой эпохой и географией. Они вечны, так как связаны с тонкостями человеческих отношений, с человеческими характерами, слабостями, страстями и страстишками. И воспевает Остин, в конечном итоге, благородство, великодушие, умение прощать.

В увлекательное повествование умница Остин вплела воспитательные элементы, и мы усваиваем их полуосознанно, будучи поглощены сюжетом. Какие уроки мы можем извлечь из этой книги?

скрытый текст1) Пробелы в воспитании детей могут обернуться большими проблемами в будущем. Этот постулат никто не оспорит. Как недолюбленность, так и избалованность приносят свои горькие плоды. Мистер Беннет «умыл руки» и пустил на самотёк воспитание дочерей, не считал нужным призывать к разуму жену. Вместо того, чтобы заниматься детьми, он требовал оставить себя в покое и просиживал дни напролёт в библиотеке.

Две старшие дочери, к его счастью, выросли разумными и сдержанными, и он, видимо, уверовал, что и младшие «сами собой» получатся такими же. Но увы! Оставленные только лишь на мать (на которой мистер Беннет женился, как отмечается в книге, польстившись исключительно на её внешние данные), младшие сёстры Беннет сделались тщеславными кокетками. Образования они не получили (разве что умели читать и танцевать), их вызывающее поведение никто не порицал. Итог отцовского попустительства обернулся позором для всей семьи, особенно для самого отца, ведь до супруги даже не «дошло», насколько сильно пострадала их репутация.

С другой стороны, нечто похожее произошло и в семье Дарси. Родители избаловали сына, и он уверовал в свою исключительность. Фицуильям был и «самым умным», и «самым добрым», и «самым образованным». Итог – гордыня и самомнение, а из-за них – неудача в личной жизни, которую пришлось очень трудно исправлять.

2) Помните анекдот: «– Это ваши близкие родственники? – Да, недалёкие.»

У всех нас есть такой родственник, за которого хотя бы раз в жизни было стыдно. Не исключено также, что мы сами иногда являемся кому-то такими родственниками. Так что стóит ли смеяться (тем более злорадно) над чьей-то незадачливой роднёй? Урок №2 от Джейн Остин: не стóит.

В романе мистер Дарси был, как теперь говорят, «в шоке» от родителей, сестёр и провинциальной тётки своей избранницы. Категорически не хотел родниться с такими людьми, боясь, что сам станет объектом насмешек. Потом настал его черёд краснеть за собственную тётку – леди Кетрин де Бёр. И Дарси понял, что несправедливо делать кого-либо ответственным за глупость других членов семьи. Каждого человека следует оценивать лишь исходя из его личных качеств.

3) Женской дружбы не существует? Посмотрите на Лиззи Беннет и Шарлотту Лукас. После многих лет дружбы Шарлотта «ни с того ни с сего» принимает предложение руки и сердца от мужчины, которому только что отказала Лиззи. Такое бывает в жизни нередко. Отвергнутые поклонники ищут утешения поблизости – и находят: в лучших подругах или даже сёстрах своих несостоявшихся невест. И на этом женская дружба мгновенно заканчивается.

Однако Лиззи слишком умна для того, чтобы обидеться на Шарлотту и наказать презрением мистера Коллинза. Она пытается понять мотивы Шарлотты (и они весомы) и воздерживается от того, чтобы критиковать при ней мистера Коллинза. Шарлотта и сама понимает, что ситуация, с точки зрения Беннетов, получилась некрасивая. Но Лиззи своей моральной поддержкой, во-первых, помогает Шарлотте сохранить «хорошую мину при плохой игре», во-вторых, сохраняет нить давней и ценной для обеих девушек дружбы. И вот, не прошло и полгода, а Лиззи уже гостит у Коллинзов, как ни в чём не бывало.

4) Есть немецкая пословица: Eifersucht ist eine Leidenschaft, die mit Eifer sucht, was Leiden schafft (перевод уничтожает великолепную игру слов, но вот он: Ревность – страсть, которая усердно ищет то, что причиняет страдания).

Посмотрим на поведение мисс Кэролайн Бингли, продиктованное безумной ревностью к Лиззи. Кэролайн «метила» выйти замуж за Дарси, отчего при всякой возможности говорила ему гадости о Лиззи. Будь мисс Бингли поумней (саму себя она, конечно, считала очень умной и образованной), она подружилась бы с Лиззи, отзывалась бы о ней положительно (или хотя бы нейтрально). Тогда Дарси, получив отказ от Лиззи, вполне мог бы обратить свой взор на Кэролайн. Но мисс Бингли, руководимая ревностью и самолюбием, только и старалась, что очернить Лиззи. Пристыженный за свою гордыню и другие промахи, Дарси теперь видел в Кэролайн свои же пороки, что окончательно отвратило его от неё.

Поистине, ревность ослепляет. Джейн Остин учит нас не поддаваться чувству, которое «усердно ищет то, что причиняет страдания». Ведь ничего, кроме страданий, ревность и злость Кэролайн не принесли.

5) Если вы сердитесь, то, как советуют психологи, «досчитайте до 10». В гневе можно наговорить такого, о чём потом придётся сожалеть. Когда Элизабет отказалась выйти замуж за мистера Дарси, она в запале сказала, что он не джентльмен и, вообще, "последний мужчина, за которого она бы вышла замуж". Согласитесь, серьёзное оскорбление. То, что Дарси всё-таки повторил своё предложение руки и сердца, свидетельствует о его любви не столько к Лиззи, сколько к себе: он хотел получить доказательство того, что она (а значит, и все окружающие) больше не считает его таким чудовищем, каким он предстал изначально. Он восстановил свою репутацию, уважение к самому себе, завоевал уважение и любовь принципиальной Лиззи.

Однако это повторное предложение, пожалуй, относится к области сказок. Девушка-бесприданница отвергла богатого и знатного жениха, да ещё и была с ним груба. Если бы подобное случилось в реальности, то девушке, скорее всего, пришлось бы остаться старой девой и сожалеть о своей несдержанности.

6) Повторю: каждого человека следует оценивать лишь исходя из его личных качеств. Поэтому не стóит доверять сплетням. У каждого человека своё восприятие людей и событий, а самое главное – свои мотивы. Для собственной выгоды человек запросто обольёт грязью другого, особенно если уверен, что слушатели не станут проверять правдивость сообщения.

Мистер Уикхэм выдумал историю, в которой поменял местами «чёрное» и «белое». Он не сомневался, что общество городка Мэритон поверит ему, потому что знал характер Дарси: только близко знакомым Дарси открывался с лучшей стороны, а остальным демонстрировал гордую неприступность. Лишь благоразумная Шарлотта и добросердечная Джейн высказывали сомнения в истории Уикхэма: Дарси, мол, не может быть «настолько плохим». И оказались правы.

7) Те же Шарлотта и Джейн не участвовали в коллективном восхищении Уикхэмом и неприязни к Дарси. Даже Элизабет поддалась "стадному чувству", хотя и имела для этого личные мотивы (оскорбление от Дарси при первом знакомстве и, напротив, ухаживания со стороны Уикхэма). Так что урок №7: если тысяча человек повторяет глупость, это всё равно глупость, и не стóит её повторять. Полагаясь на собственный разум, следует если не идти против масс, то хотя бы шагнуть в сторону "от обезумевшей толпы".

С каким усердием общество хвалило Уикхэма, с таким же порицало его после раскрытия его истинного лица. Мнение толпы переменчиво, и бездумно примыкая к нему, можно остаться в дураках.

8) Наверное, главный урок Остин – не поддаваться своим слабостям. Холодная сдержанность, которой славятся (а иногда и раздражают) англичане, бывает очень полезна в жизни. Не поддаваться страстям – ревности, гневу, обиде – и тогда выйдешь победителем из неприятной ситуации.

Без греха в романе разве что Джейн Беннет (недаром она тёзка Остин), и она же самая сдержанная. Мы знаем, что страсти в ней всё-таки кипели (из-за разлуки с мистером Бингли, предательства Кэролайн, побега Лидии), но она страдала молча, никому не показывая своих переживаний. Именно Джейн в итоге оказывается вознаграждена, и её не в чем упрекнуть.

Дженй Остин была остроумна и проницательна и, несмотря на молодость, сумела выразить на страницах романа глубокие наблюдения о людях и их взаимоотношениях.

В конце романа можно написать, перефразируя Пушкина: «Сказка – ложь, да в ней намёк: Красным девицам урок!»

Дайри опять лежит... Днем оживал, хотя и не без тормозов, теперь An internal server error occurred.

Некоторое время назад заводила блог на Дыбре. Но не "взлетело", и не прижилась.

А раз так, то и смысла держать нет. Удалила.

Начала шить фетровые игрушки к Новому Году. По хорошему, за такие дела надо приниматься еще в сентябре-октябре, а не когда уже елку надо ставить.

И честно пыталась садиться и что-то делать. Но дальше - вытащить фетр., посмотреть, перебрать - не доходило, и он снова убирался в шкаф. И вот теперь надо сделать хоть немного. Но они пойдут в основном на подарки, поэтому сколько-то успею.

 

В заставке сериала показываются великолепные, стилизованные под средневековые, деревянные барельефы. Эта дубовая панель - творчество лондонского мастера-резчика по дереву Хью Веддерберна (Hugh Wedderburn).

 

(Миниатюра из манускрипта «Астрономическо-математический компендиум». Германия или Швейцария, XV век

Lyon, Bibliothèque municipale / Ms. 172, f. 1r)

 

Историку средневековой науки периодически приходится сталкиваться с заблуждением, что в Средние века люди считали Землю плоской, а тех, кто думал иначе, преследовала Церковь. Открытие шарообразности Земли порой приписывается то Колумбу, то Копернику, то Галилею. Впрочем, в последнее время подобные утверждения встречаются все реже: довольно непродолжительный поиск в интернете подскажет, что Землю считали круглой уже в Античности и что это знание не было утрачено в Средние века. Разумеется, мы не знаем, что думал о форме Земли условный средневековый крестьянин (если он вообще задавался подобными вопросами). Зато мы с уверенностью можем сказать, что образованные люди эпохи Средневековья — в том числе и богословы — были уверены, что Земля имеет форму шара. Довольно часто авторы средневековых научных текстов говорят о круглой Земле как об общеизвестном факте, не требующем особых доказательств. Но в некоторых трактатах все-таки встречаются аргументы в пользу шарообразности Земли.

 

На этой миниатюре как раз проиллюстрирован один из этих доводов. Из сопровождающего текста мы узнаем, что корабль отплывает, а не прибывает в порт или стоит на месте. Он уходит в море, но суша еще видна. Двое на судне провожают взглядом шпиль башни: один видит его с мачты, другой — с палубы. На картине можно увидеть прямоугольный треугольник: мачта и расстояние между персонажем на палубе и шпилем — это катеты, а расстояние между шпилем и наблюдателем на мачте — гипотенуза. Если бы Земля была плоской, матрос на мачте перестал бы видеть башню раньше, чем наблюдатель, оставшийся на палубе: гипотенуза длиннее катета. Однако очевидно, что все происходит ровным счетом наоборот: корабль скрывается за горизонтом постепенно, «спускаясь» по земному шару. Последней исчезает мачта, а значит, тот, кто находится на ней, видит сушу дольше, чем остальные члены экипажа.

 

Отсюда